Читать «Дорога запустения» онлайн - страница 198

За последние минуты природа веры Шэннон Йсангани в Бога изменилась коренным образом: на смену Большому Благостному Добряку, выдающему некоторым чуть больше удачи, чем требуется по справедливости, пришел Гнусный Мстительный Старый Рыбак, с крючка которого жертве уже не соскользнуть. Когда Мёрту Мелиндзакиса сожгли вместо Шэннон Йсангани, это была удача. Теперь, когда она не могла уйти от того, кто его сжег, это была месть. Боемашина играла с Шэннон Йсангани в кошки-мышки. Какой-то салага даже свесился с турели, следя за каждым рывком жертвы в инфрагоглы. Великолепная невидимость бесполезна, как и защитный купол. Осталось только сразиться и погибнуть по образцу Мёрты Мелиндзакиса.

– Бог убей Бога! – солипсически закричала Шэннон Йсангани, прорываясь к Стальтаунской крепости, а боемашина безостановочно наступала ей на пятки. – Бог убей Бог убей Бог убей Бог!

Большие пушки колыхались, похожий на макаку уродливый человечек целился, нога вознеслась, а Шэннон Йсангани не хотела, категорически, никогда вообще совсем не хотела сгинуть в огне, как сгинул орущей агонизирующей плазмой десятилетний мальчик-солдат. Шэннон Йсангани подняла П-индуктор, чтобы сражаться, но поняла, что страшно устала убивать. Устала, тошнит, иллюзии утрачены. Глупый человек-макака что-то тараторил из люка, а она не хотела его убивать.

– Я тебя даже не знаю, – прошептала она. Но если не убить – сгинешь в огне. Гибель все ближе. За миг до того, как она отключила защитный купол, чтобы атаковать, сокрушительный стальной пинок отбросил ее на стенку хлева с ламами. Залп распылился, защитный пузырь лопнул, Шэннон Йсангани врезалась в очень твердые саманные кирпичи. Внутри нее хрустнули и треснули телесные внутренности; она ощутила вкус стали и меди. В смутных миазмах полуосознания она увидела, что не весь выстрел ушел в молоко. Она снесла верхнюю турель, стрелка и пушку. Из металлической раны фонтаном били пар и смазка – почти кровь. Шэннон Йсангани хихикнула так, что скрутило ребра, и отключилась.

– Черт-черт-черт-черт-черт-черт-черт-черт…

Джонстон М’боте, от страха свернувшийся клубочком в комфортной крутой подбрюшной турели, едва слышал командирские проклятия.

– Попалась, блин, попалась, попалась, сволочь-сучка-стерва, попалась, попалась… – Язык тыкался в зубы, Джонстон М’боте в яростном блаженстве шептался с самим собой и крутил-вертел медные колесики и верньеры. – Девка, вот ты где, попалась! – Он навел большое оружие на женщину, лежащую на груде разбитых кирпичей. – Попалась… – Что там кричит Медведище? Он что, не понимает, как сложно стрелять, когда эта чертова боемашина вихляется и кобенится, как пьянь субботней ночью? Опасно? Что к черту опасно? Визирный крестик светится, цель как на ладони. Стрелок Джонстон М’боте надавил на маленькую красную кнопку.

– Бдыщь! – крикнул он, и в ослепительной вспышке боемашине оторвало переднюю левую ногу.

– Ничоси, – сказал он. –   Тупой ублюдок! – завопил Медведище. – Я же сказал, опасно, надо осторожнее… – Т27 «Восточное Просветление» тряслась березкой на краю обрыва. Металл визжал и лязгал, гиростабилизаторы с воем пытались удержать боемашину в стоячем положении, потом катастрофически отказали, ибо задача была им не по зубам. С величественной, балетной грацией боемашина опрокинулась – тахионные бластеры бешено палят во все стороны, корежимые суставы изрыгают пар, – и раскололась, шлепнувшись на твердую почву Дороги Запустения. В завершающие секунды падения Джонстону М’боте позволено было увидеть, что вся его жизнь вела к этому моменту великолепного уничтожения. В миг, когда подбрюшная турель лопнула и растеклась спелой грушей под весом падающего металла, Джонстон М’боте узрел себя вплоть до рождения и, глядя на младенческую головку совершенной формы меж бедер матери, осознал, что был обречен с самого начала. Он ощутил глубокое, глубочайшее омерзение. Потом он не ощущал уже никогда и ничего.