Читать «Дорога запустения» онлайн - страница 118

– Бизнес цветет, – заявляла она завсегдатаям и кивала в направлении пришибленных благочестивых паломников, что сидели по углам, пили гуайявицу и лелеяли чистые помыслы о Госпоже Таасмин. – Бизнес цветет. – А еще Севриано и Батисто выскальзывали из дома каждую ночь в один и тот же час, и Персея Голодранина смотрела на них, вздыхала и удивлялась, как же они вымахали всего за девять лет. Дьявольской красотой и распутным обаянием мальчики пошли в отцов. На Дороге Запустения не было девчонки, не мечтавшей переспать с Севриано и Батисто, причем желательно одновременно. Памятуя об этом, мать звала их к стойке, кудахтала над ними, приглаживала черные кудри, которые сразу встопорщивались вновь, и, пока никто не видит, совала пакетики с мужскими противозачаточными таблетками в карманы их рубашек.

Девять лет. Даже время стало каким-то другим. Тоска по прошлому – так уж точно. Вдруг Персея Голодранина поняла, что через пять дней наступит ее двадцатый день рождения. Двадцать лет в обед. Половина жизни. После двадцати вперед смотреть нечего. Забавно, как летит время. Ах: летит. Персея Голодранина не думала о полетах… она и не помнила, как долго. Заноза вытащена, но ранка-то свербит. Она не пилот. Она хозяйка трактира. Отличная хозяйка. Профессия, уважаемая не меньше пилота. Так убеждала себя Персея Голдранина. Когда люди говорят о паломничестве на Дорогу Запустения, они говорят о трактире «Вифлеем-Арес Ж/Д». Этим стоит гордиться, сказала она себе, но в глубине души понимала, что летала бы с куда большим удовольствием.

Тут она осознала, что перед ней стоит клиент.

– Простите. Эк я размечталась.

– Все в порядке, – сказал Раэль Манделья. – Еще два пива. Твой беглый муженек не появлялся? Умберто говорит, три дня прошло.

– Куда он денется. – Эд – черный клон в помете. Его братья жаждут успеха и становятся адвокатами и риелторами, а Эд довольствуется сараем, где чинит всякую мелочь и не берет за эту привилегию денег. Милый Эд. Где же он? Забрезжил двадцатый день рождения, и Умберто с Луи закатили для жены завтрак-сюрприз с тортами, вином и гирляндами. Эда все не было.

– Бродяга никчемный, – сказал Умберто.

– Что это за муж такой, что его нет на дне рождения жены? – сказал Луи. Они вручили Персее Голодраниной подарки.

– Я дарю тебе землю, – сказал Умберто, фермер с черными от земли пальцами, и дал жене бриллиантовое кольцо, изготовленное вручную ювелирами-карликами Яззу.

– А я дарю тебе море, – сказал Луи и протянул жене путевку на Наветренные острова в Аргирском море. – Десять лет ты трудилась без отдыха. Теперь сможешь отдохнуть сколько захочешь. Ты это заслужила. – И они оба ее поцеловали. А Эда все не было.

Потом Персея Голодранина услышала шум. Не очень громкий: он легко затерялся бы в счастливом гаме завтрака-сюрприза, если б она не слышала его все эти десять лет. Шум нарастал, но слышала его по-прежнему она одна. Будто пораженная влечением к Архангельским, она встала. Звук звал из трактира на улицу. Теперь она понимала, что это за шум – двойной двигатель «Майбах-Вуртель» в толкающе-тянущей конфигурации. Персея Голодранина прикрыла глаза от солнца и пригляделась. Вот он, вылетает из солнца: неприметная черная соринка становится птичкой-невеличкой, ястребом, вопящим ревущим пилотажным самолетом «Ямагути и Джонс» с двойным двигателем и мчится у нее над головой, и она стоит в облаке пыли и камешков, поднятом завихрением от винта, и смотрит, как самолет поворачивает. Она видит, как Эд Галлачелли машет ей с пассажирского места, тихий Эд, путаный Эд, всем всегда довольный Эд. С этого момента Персея Голодранина любила его, только его и никого, кроме него, ибо из всех ее мужей он один узнал ее настолько, чтобы подарить то, чего она желала больше всего. Умберто дал ей землю, Луи – море, но Эд вернул ей небо.