Читать «Дон Хуан» онлайн - страница 17

— Что привело вас сюда, сын мой? — спрашивает он дрогнувшим голосом. — Хотите рассказать о грехах и испросить прощения? Сейчас не самый подходящий момент. А может… — голос его чуть меняется, — может, вы пришли сюда защитить меня от волков, крови алкающих?

А что мне ему ответить? Понятия не имею, зачем я здесь!

— Если все сложится как следует, святой отец, может выйти и так, и эдак. Чего эти алкающие волки хотят от вас?

— Динамит, — священник, похоже, перестал трястись и пугаться. — Три ящика динамита.

— Не самая очевидная вещь для церкви, а? Что заставило их думать, что у вас есть этот динамит?

— Думаю, тот факт, что они сами заносили его мне в подвал два дня назад.

Вглядываюсь в изменчивое мельтешение за решеткой.

— А вы большой проказник, святой отец! Из того, что я помню, церкви ведь обычно не используются, как склады взрывчатки! Ну да ладно, дело ваше — бизнес есть бизнес. И что же теперь, вы за эти два дня перепродали его кому-то еще?

— Вроде того. Теперь мне нужен защитник.

На улице кто-то начинает бренчать на гитаре. Вдалеке вроде бы, но в безветрие звуки разносятся далеко.

— Какой вы шустрый! — восхищаюсь я. — Но это улица с двусторонним движением, падре. Что я получу взамен?

За решетчатой перегородкой молчат. Долго.

— Ты пришел издалека, парень, — говорит наконец священник. — Это не твоя земля, не твои пески, так? Ты пришел из совсем других мест и времен. Но внутри тебя лежит пустыня, еще более бесплодная, чем Мохаве, не дающая приют ни койоту, ни стервятнику, ни скорпиону. И даже если над ней прольет свои капли ласковый дождь, эта пустошь не зазеленеет никогда. Это выжженная, мертвая земля, ла тьерра муерта.

Теперь приходит мой черед молчать.

— Люди появляются в этом мире по разным причинам и с разными целями, — медленно говорит человек за решеткой. — Кто-то живет счастливую, простую и скучную жизнь — выращивает апельсины или маис, пашет землю и разводит скот, строит дома и растит детей. Кто-то рождается для того, чтобы властвовать — пьяным, в собственной семье, или холодным и трезвым разумом над вверенной страной. Кто-то появляется на свет для веселья — на подмостках театра, в тишине дорогого клуба или в грязной канаве на пару с бутылкой сивухи и парочкой крыс. Рождаются учителя и доктора, ученые и солдаты, казначеи и актеры.

— Думаю, я не подхожу под эти категории, святой отец, — сообщаю я.

— Не подходишь, — соглашаются со мной с другой стороны. — Догадываешься, кто ты на самом деле?

— Странные разговоры для святого места.

— Странные обстоятельства, сын мой.

— Смерть? — кажется, сам воздух густеет и противится выдыханию этого короткого слога. Кажется, на выдохе у моих губ образовывается маленькое облачко пара. Кажется, в исповедальне разом холодает. — Я — это Смерть?

— Пожалуй, тебе не откажешь в амбициозности. Нет, так высоко тебе все же не подняться — но это только мое мнение. Но мы любим амбиции, мы рассматриваем их, как своего рода форсажную камеру. Эдакую насадку, многократно усиливающую тягу, направляющую тебя точно в цель. Так что нельзя сказать, что у тебя вообще есть выбор, ты будешь делать то, к чему тянет. А осознанно это будет или нет — особенной разницы не имеется.