Читать «Долгое безумное чаепитие души» онлайн - страница 38

Рядом сквозь оседающее облако пыли проглядывали очертания большого автомата для продажи кока-колы. Великан мрачно и подозрительно его осмотрел. Глянцевая поверхность автомата словно говорила о его совершенной непричастности к происходящему вокруг, а на передней панели висела записка с предупреждением: «Чем бы ты сейчас ни занимался – прекрати немедленно!» Под зачеркнутой подписью «Сам знаешь кто» стояло имя «Один», а ниже более крупными буквами: «Твой отец». Один никогда не скрывал своего отношения к интеллектуальным способностям сына. Великан оторвал клочок бумаги и хмуро уставился на него. Ниже было приписано: «Вспомни Уэльс. Ты ведь не хочешь пройти через все это снова». Он смял записку и швырнул в окно. С улицы вдруг донесся какой-то странный скрип – наверное, ветер бушевал меж соседних заброшенных строений.

Он угрюмо уставился в окно. Быть приклеенным к полу! В его-то возрасте! Что, черт побери, это значит? Наверное, что ему не следует высовываться, иначе его быстро поставят на место. Вот что это значит! «Оставайся на земле!»

Именно эти слова произнес старик после досадного происшествия с истребителем «Фантом». «Почему ты не можешь просто оставаться на земле?» – строго спросил тогда отец. Он вдруг ясно представил, как злорадствует старикан, по-видимому, искренне считающий столь наглядный урок забавным.

Он с беспокойством ощутил, как в груди разрастается гнев, но подавил в себе это чувство. Когда он начинал злиться, вокруг происходили очень тревожные события, и сейчас при виде автомата для продажи кока-колы ему вдруг пришло в голову, что опять что-то случилось.

Ему стало плохо.

Когда испытываешь недомогание, совершенно невозможно исполнять божественные обязанности, а его в последнее время то и дело одолевали какие-то болезни. Мучили головные боли, приступы головокружения, вины, проявлялись всяческие признаки хвори, о которых так часто трубят в телевизионной рекламе лекарств. Иногда в припадке особо буйной ярости он даже терял сознание.

Вспышки гнева неизменно приводили его в неописуемый восторг и помогали идти по жизни. Он великолепно чувствовал себя, его переполняли сила, свет и энергия. А гневаться ему всегда было из-за чего – люди то устраивали провокации или предательства, то прятали Атлантический океан у него в шлеме, то бросали в него континентами, а то напивались и притворялись деревьями. Тут кто угодно вскипит от злости и пойдет вразнос. В общем, ему нравилось быть богом грома. Но вдруг откуда ни возьмись появились головные боли, нервное напряжение, непонятное чувство беспокойства и вины. Такие новые ощущения бога совсем не радовали.

– Ну и глупо же ты выглядишь!

Тора передернуло – голос звучал так, точно кто-то провел ногтем по доске. Злобный, глумливый голос, противный, как дешевая нейлоновая сорочка, мерзкий, как тонюсенькие усики, – короче говоря, Тору он был не по душе. Этот голос и в лучшие времена будил в нем зверя, а теперь, когда он стоял нагишом с прилипшими к спине кусками дубовых половиц посреди обветшалого склада, – особенно.