Читать «Ягоды бабьего лета» онлайн - страница 65
Людмила Степановна Толмачева
— Это мои родители.
Во взгляде Любы промелькнули легкое изумление и немой вопрос. Серафима Григорьевна усмехнулась:
— Вас, наверное, удивляет, как мне удалось выжить в сталинской мясорубке? Дело в том, что отец погиб еще в двадцатом году. Мне тогда было около двух лет. А мама через три года вышла замуж за советского функционера и всю жизнь скрывала свое прошлое. Из графини Браницкой в девичестве, а в первом замужестве жены штабс-капитана Веховского она стала Караваевой, женой председателя горкомхоза. Вот так.
Люба перевернула страницу и невольно залюбовалась прекрасным лицом девушки. С фотографии на нее смотрела белокурая голубоглазая красавица в полосатой тенниске и светлом фетровом берете, сдвинутом на затылок. Девушка улыбалась, счастливо, безмятежно.
— Это я, перед войной.
Люба перевела взгляд на старушку. Да, черты те же… Между этой, дряхлой, больной, и той, юной, беззаботной, жизнерадостной, расстояние длиной в жизнь. И жизнь, судя по всему, прожита нелегкая, полная горя и разочарований, коли приходится завершать ее в этом доме, среди чужих людей.
Серафима Григорьевна будто читала мысли. Она заговорила, и Люба вздрогнула, не ожидая такой проницательности.
— Вы не жалейте меня. Не я первая, не я последняя. Сколько здесь подобных судеб! Так уж устроено в мире — не каждому старику выпадает счастье умереть в окружении близких. И все-таки лучше здесь, чем в одиночку, в пустой квартире. Я потому и перешла сюда жить. Мы с Тасей славно провели время: о многом переговорили, в парке гуляли, в церковь ходили, помогали друг дружке. И потом…
Она надолго замолчала. Люба листала альбом, стараясь не тревожить, не отвлекать от дум старого человека.
— Вы, Любочка, еще раз на первую страничку взгляните. Там внизу маленький снимок. Видите?
— Женщина на фоне дворца?
— Дворца… — Серафима Григорьевна снова усмехнулась. — Не узнаете? Впрочем, теперь его не узнать. Все переделали.
— Постойте! Неужели? Не может быть!
— Да, это он, наш дом, построенный графом Браницким еще в девятнадцатом веке. Здесь родилась мама. Правда, жили в этом поместье наездами, в основном летом.
— Так что же получается, Серафима Григорьевна?!
— А получается то, что я пришла умирать в свое родовое гнездо, — она тихонько засмеялась. — Не помню, кто-то из домашних животных уходит умирать в лес, к своим предкам, так и я…
В комнату вошла Таисия Игнатьевна.
— Сейчас свежей заварки насыплю и чайку попьем. Как ты, Сима? Температуры, случайно, нет? Чего-то раскраснелась…
— Нет, все хорошо. Это я от воспоминаний. Любочке свой альбом показывала.
— A-а. Нам только и остались воспоминания. Ты как, Сима, встанешь?
— Конечно, встану. Что я, лежа чай буду пить?
Люба помогла старушке подняться и надеть халат. Они сели за стол. За окном сгущались сумерки. В темнеющем небе догорала оранжевая полоска заката.