Читать «Яблоки раздора» онлайн - страница 71

17

Дмитрий Олегович всегда был убежденным материалистом – профессия обязывала. Подобно саперу или вагоновожатому, фармацевт не мог себе позволить роскоши в свободное от работы время потихоньку верить в жизнь после смерти: это во многом обессмыслило бы его усилия на рабочем месте. Сегодня Курочкин уже неоднократно становился свидетелем ужасных превращений живых людей в мертвых, однако внезапное воскрешение из мертвых было и вовсе непереносимым кошмаром. Фортуна, исчерпав свой запас земных штучек, принялась за сверхъестественные. «Чур меня!» – захотел вскрикнуть Дмитрий Олегович, но язык, словно замороженный лошадиной дозой новокаина, отказался повиноваться хозяину. И руки-ноги – тоже.

В отличие от Курочкина, бравый спецназовец Коростылев не испытывал пиетета к гостям из загробного мира. Мгновенно сориентировавшись, он бросился вперед, на ходу выхватывая из-за пазухи увесистый пистолет с коротким дулом и внушительного вида барабаном. По логике вещей, все пули в барабане должны были быть отлиты из серебра, но проверить это предположение никому из присутствующих не довелось. Человек из загробного мира оказался проворнее. Протарахтела короткая очередь – и бритый секретарь-референт Коростылев грузно шмякнулся на пол, прямо лицом в ковровую дорожку, в двух шагах от своего молодого коллеги, который по-прежнему блаженно агукал и пускал веселые детские слюни.

В кабинете сразу запахло порохом – совершенно нормальным, земным, ничуть не загробным и даже не ароматизированным.

– Как же так, Дима? – с упреком проговорила прекрасная Надежда, опуская ствол миниатюрного автомата, из которого только что был застрелен секретарь-референт. – Вы мне до посинения лепили горбатого, что знать не знаете Мартина, даже хоккеиста приплели какого-то… Но стоило мне на часок умереть, как вы со всех ног бросились к своему Фетисову! А ведь я вас почти полюбила…

Непослушный язык все еще не желал подчиняться Курочкину, поэтому сил пока хватило лишь на гримасу, призванную хоть отчасти заменить слова. Опытный физиономист без труда прочел бы на лице Дмитрия Олеговича целую поэму, где нашлось место и радости, и недоумению, и желанию объяснить – получше и побыстрее, – что он вовсе не лжец. Однако прекрасная Надежда и не подумала разгадывать секреты курочкинской гримасы.

– Майкл, посмотри только на эту мордашку! – засмеялась блондинка оскорбительным смехом. – Чтобы такое увидеть, ей-богу, не жалко измазать свое платье этим клюквенным сиропом… Ну, где ты там, Седло? Иди скорее!

Со стороны приемной послышался шум, а затем за спиной воскресшей Надежды объявился высокий чернобородый атлет в джинсовом комбинезоне. В одной руке он держал тупорылый пистолет, похожий на коростылевский, а в другой – жестяную пивную банку.

– Поаккуратнее там с мебелью! – искоса бросил атлет кому-то в приемной, потом небрежно чмокнул в шею прекрасную блондинку и лишь после этого разрешил себе оглядеть Курочкина. – Забавная рожа, ты права, цыпочка, – согласился он, выдержав небольшую паузу. – Где только Мартин такого раздобыл?…