Читать «Я ставлю на любовь» онлайн - страница 24

— Ты пришел со мной! Будь так любезен держаться рядом и не улыбаться этим сукам, как родным! — не выдержала Настя, когда парень бросил ее во время медленного танца и вытащил на танцпол слегка поддатую Марину, которую она ненавидела больше всех гламурных идиоток в классе.

Леха выслушал ее молча, с улыбкой, сдвинув бровь.

— Послушай, Мышонок, — процедил в ответ, растягивая слова. — Я пришел не с тобой. Я пришел, потому что ты решила выпендриться и показать, что кто-то все же видит в тебе телку, а не ходячее недоразумение. — Настя почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Леха криво усмехнулся. — Если я захочу отжарить кого-то из вашего несовершеннолетнего борделя, я это сделаю. Еще раз услышу собственнические закидоны или попытку мне указывать, будешь за этим наблюдать в стороне!

Тогда все слова застряли у Насти в горле. Когда она собралась было попросить прощения, к Лехе нерешительно приблизились два Настиных одноклассника. Их разговора она не слышала, а потом Алексей, ничего не поясняя, куда-то уехал вместе с ними. Один из них занимался боксом, другой — айкидо. Но ребята подкатили к Шахновскому вовсе не с целью набить морду залетному на их праздник прощания с детством. Настя никогда не задавала своему парню вопросов, чем он занимается, почему так часто срывается с места, иногда посреди ночи, и откуда у него всегда в избытке наличность. “Меньше знаешь — крепче спишь”, - грубовато ответил Лешка на этот вопрос в начале их романа, чем отбил у нее желание спрашивать дальше. Одного из своих одноклассников Настя неоднократно видела летом в компании Лехи. Кир, кстати, никогда плохо к ней не относился, классе в восьмом даже впрягся за нее, когда парочка школьных шутов толкали ее в спину и пытались подпалить волосы. Протянул платок, чтобы она вытерла слезы обиды, и подмигнул: “Не вздумай суицидничать дома, лады?”. Больше эти два ушлепка ее не трогали, Кирилла Аксенова, который с детства занимался боксом, небезосновательно побаивались. Однажды он нарисовался в Лехиной квартире посреди ночи и впал в ступор, застав в его постели Настю. “Видишь, Мышь, умытая ты на человека похожа”, - съязвил Шахновский, и Настя списала робость Кирилла на то, что тот просто не опознал ее без слоя косметики на лице…

––

…После бодрящего душа Настя подошла к огромному запотевшему зеркалу, вглядываясь в чистое посвежевшее личико. Она ненавидела свою внешность. Светлые густые брови, светлые белесые ресницы, подпорченная постоянным макияжем кожа с расширенными порами, водянистый серый цвет глаз. Такой оттенок радужки поэты любят сравнивать с морем в зимнюю пору, с айсбергами и грозовыми тучами. Ничего такого собственный цвет глаз ей не напоминал. Только при большом количестве черной подводки для век глаза казались яркими и глубокими. Нижняя губа больше верхней, она привыкла ее прикусывать, чтобы никто не заметил этого недостатка. Когда-то у нее были густые и длинные волосы — мама любила заплетать их в косы… Настя обрезала их в седьмом классе собственноручно, устав от вечных попыток пацанов сорвать с нее скальп или облить клеем. В последнем им помогали и девчонки. Мать тогда закатила скандал, но подростковое чувство протеста, свойственное всем девчонкам на этапе переходного возраста, взыграло по всем законам реверсивной психологии. Тогда тринадцатилетняя Настя Краснова отыскала на просторах сети сообщество движения «эмо». Здесь, в отличие от школы, ее приняли как родную. Да и выглядели девчонки и мальчишки донельзя эффектно — яркие, нарядные, не такие унылые и отталкивающие, как готы, они напоминали скорее персонажей аниме, чем компанию разочаровавшихся в жизни подростков. Мечтать о смерти от непонимания окружающего мира и грустить о судьбе здесь было всего лишь модным трендом: об этом говорили, хвастались своей отвагой (я порезал иголкой запястье, я тру!), но редко воспринимали всерьез. Большей частью шутили, устраивали вечеринки с викторинами и хвастались обновками и победами на личном фронте. Уже спустя неделю новые приятельницы отвели Настю в парикмахерскую, где ей сделали дерзкую прическу, выкрасили волосы в черный цвет и научили рисовать глаза. Язык ей проколола Лялька, законодательница мод форума, а колечки в бровь Настя продела уже сама. Как ни странно, ей шла прическа и черные стрелки. Если эмо-бои обращали на нее внимание (с одним из них и состоялся ее первый поцелуй), то далекие от тусовки ребята насмехались, а то и вовсе игнорировали. Одноклассницы уже вовсю крутили романы со старшеклассниками, тогда как Насте приходилось довольствоваться поцелуями с зачастую апатичными пацанчиками, при этих взаимных ласках чужая челка колола глаза, а обещанного полета в облака все не происходило. К десятому классу у нее и вовсе пропал интерес к эмо-тусовкам. Она никогда не была одной из них. Ни своя, ни чужая. Как и везде. Как и для всех.