Читать «Я никогда не верил в миражи» онлайн - страница 9

Песня о вещей Кассандре

Долго Троя в положении осадном Оставалась неприступною твердыней, Но троянцы не поверили Кассандре — Троя, может быть, стояла б и поныне. Без умолку безумная девица Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!» Но ясновидцев – впрочем, как и очевидцев — Во все века сжигали люди на кострах. И в ночь, когда из чрева лошади на Трою Спустилась смерть (как и положено – крылата), Над избиваемой безумною толпою Кто-то крикнул: «Это ведьма виновата!» Без умолку безумная девица Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!» Но ясновидцев – впрочем, как и очевидцев — Во все века сжигали люди на кострах. И в эту ночь, и в эту смерть, и в эту смуту, Когда сбылись все предсказания на славу, Толпа нашла бы подходящую минуту, Чтоб учинить свою привычную расправу. Без умолку безумная девица Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!» Но ясновидцев – впрочем, как и очевидцев — Во все века сжигали люди на кострах. Конец простой – хоть не обычный, но досадный: Какой-то грек нашел Кассандрину обитель И начал пользоваться ей не как Кассандрой, А как простой и ненасытный победитель. Без умолку безумная девица Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!» Но ясновидцев – впрочем, как и очевидцев — Во все века сжигали люди на кострах.

1967

Лукоморья больше нет

Антисказка

Лукоморья больше нет, От дубов простыл и след. Дуб годится на паркет – так ведь нет: Выходили из избы Здоровенные жлобы, Порубили все дубы на гробы. Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это – только присказка, Сказка – впереди. Распрекрасно жить в домах На куриных на ногах, Но явился всем на страх Вертопрах. Добрый молодец он был: Бабку Ведьму подпоил, Ратный подвиг совершил – дом спалил. Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это – только присказка, Сказка – впереди. Тридцать три богатыря Порешили, что зазря Берегли они царя и моря: Каждый взял себе надел, Кур завел – и в ём сидел, Охраняя свой удел не у дел. Ободрав зеленый дуб, Дядька ихний сделал сруб, С окружающими туп стал и груб — И ругался день-деньской Бывший дядька их морской, Хоть имел участок свой под Москвой. Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это – только присказка, Сказка – впереди. Здесь и вправду ходит Кот, Как направо – так поет, Как налево – так загнет анекдот. Но ученый, сукин сын: Цепь златую снес в торгсин И на выручку – один в магазин. Как-то раз за божий дар Получил он гонорар: В Лукоморье перегар – на гектар! Но хватил его удар! И чтоб избегнуть божьих кар, Кот диктует про татар мемуар. Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это – только присказка, Сказка – впереди. И Русалка – вот дела! — Честь недолго берегла И однажды, как смогла, родила. Тридцать три же мужика Не желают знать сынка, Пусть считается пока сын полка. Как-то раз один Колдун — Врун, болтун и хохотун — Предложил ей как знаток дамских струн: Мол, Русалка, все пойму И с дитем тебя возьму… И пошла она к ему, как в тюрьму. А бородатый Черномор, Лукоморский первый вор, — Он давно Людмилу спер, ох хитер! Ловко пользуется, тать, Тем, что может он летать: Зазеваешься – он хвать – и тикать! Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это – только присказка, Сказка – впереди. А ковёрный самолет Сдан в музей в запрошлый год — Любознательный народ так и прет! И без опаски старый хрыч Баб ворует, хнычь не хнычь. Ох, скорей его разбей паралич! «Нету мочи, нету сил! — Леший как-то недопил, Лешачиху свою бил и вопил: – Дай рубля, прибью а то! Я добытчик али кто?! А не дашь, тады пропью долото!» «Я ли ягод не носил?! — Снова Леший голосил. — А коры по скольку кил приносил! Надрывался издаля — Все твоей забавы для, Ты ж жалеешь мне рубля. Ах ты, тля!» И невиданных зверей, Дичи всякой – нету ей: Понаехало за ней егерей… Так что, значит, не секрет: Лукоморья больше нет, Все, о чем писал поэт, – это бред. Ты уймись, уймись, тоска, Душу мне не рань! Раз уж это – присказка, Значит сказка – дрянь.

1967