Читать «Я из Зоны. Сегодня никто не умрет» онлайн - страница 48
Дмитрий Владимирович Григоренко
Он засопел, поставил локти на стол.
– Понимаешь, мне не нравятся такие, как ты.
– В смысле? – не понял я.
Он обвел пальцем в воздухе мое лицо:
– Черты лица у тебя – горские. Без обид.
Я сперва опешил, потом глухо произнес:
– Без обид, но руки я тебе больше не подам, Баранов.
Дверь резко распахнулась, и наш разговор прервал солдатик. Он влетел, словно его подтолкнули, сбил табурет, упал.
Пятно захохотал.
Знакомый солдатик встал. В синих трусах и майке он казался еще мельче. Это он просил меня не ходить в каптерку.
В каптерку втянулись «деды». Почуяли развлекуху.
– Не надо. Пожалуйста, – попросил солдатик.
– Он пойдет спать, – произнес я громко и четко.
– Да ты чего, Костыль? – удивился кто-то из «дедов».
– Ты не бойся, ты теперь уже не дух, – хохотнул Пятно.
Я встал, подцепил стол руками и перевернул его на бок. Полетели кастрюли, громко звеня, бутерброды падали на покрашенный бурой краской пол, бутылка стремительно теряла содержимое.
Злость моментально выдавила из меня тепло и сонливость. Я ощутил желание набить им морду. Всем сразу. Баранову – за идиотизм, Пятну и «дедам» – за издевательства над слабыми. Даже солдатику, и тому хотелось дать по морде. За слабость по жизни. Кто ему мешал круги наматывать на стадионе или в тренажерке штангу подбрасывать? Тот же Ренат в армию попал, словно вскормленный на стероидах.
Не хотелось доставать нож. Очень не хотелось. Пятно оскалился, но засомневался. Баранов встал рядом со мной. Я хотел сказать, что в его помощи не нуждаюсь. Но не успел.
– Псих. С тобой никто общаться-то и не хочет, – сказал Пятно.
Я уловил в его голосе обиду.
– Такой стол запорол, – сказал кто-то позади него.
Я медленно двинулся к выходу, за мной потянулся солдат-сопля и Баранов.
Вдруг загрохотали шаги. Дневальный остановился у входа.
– Там это… Новость! Крыса в больнице повесился!
8
– Крыса пытался повеситься, – констатировал начмед.
Мы сидели на обшарпанной скамейке. Утро оказалось необычно холодным, солнце пряталось за тучи. Неприятные серые тона вызывали депрессивное настроение. Больничка, возле которой мы вели беседу, казалась грибом-паразитом. Из главного входа туда-сюда сновали люди, недовольно поглядывали на небо, ожидая дождя. Дворик, в котором так лихо начмед и старший прапорщик по прозвищу Батя разобрались с бандитами, пустовал.
– У него ж нога была привязана, – сказал я. Эмоций не осталось. Казалось, внутри меня разожгли огонь, который уничтожил все чувства.
– Идиот. Сказал, что очень курить хочет, снял грузики. Накинул себе петлю на шею и в туалете пытался на балке соорудить конструкцию. Понятное дело, шансов не было. Зашел еще кто-то, поднял шум.
– Если бы хотел – повесился бы, – сказал я.
– Согласен. Показуха все это.
– Живой – и ладно, – добавил я.
– Уговорил, – неудачно пошутил он.
Достал синий пакетик с семечками. Высыпал на мозолистую ладонь и начал щелкать. Черные скорлупки полетели на асфальт. Мимо, в сторону парка, молодая мамаша толкала синюю коляску. Женщина недовольно посмотрела на начмеда. Тот поймал ее взгляд, смутился, начал кидать скорлупки в стоящую рядом урну.