Читать «Я весь отдался северу» онлайн - страница 12

Хочешь, я сломаю могилу и ты будешь жить. Нет, у меня нет души, мне нечем жить. Я дам тебе половину моей души, и ты будешь моей женой!

Девка согласилась. Герой сказки сломал могильный сруб, освободил девку и увез с собой".

ДВОЕ В ПОЛЯРНОЙ НОЧИ

Пришлось быть в экспедиции по установке радиосвязи Югорский Шар, Вайгач, Маре-Сале. В первый год постройка не была закончена. На Югорском Шаре оставили двух сторожей, двух закадычных друзей. Оставили также обильный запас продуктов.

Оставшиеся вдвоем сторожа тяжело пережили зиму. Им многое казалось пугающим: и осенние ветры выли не по-хорошему, и снег о чем-то шуршал-говорил и будто сам переходил с места на место. Все ужасы, накопленные с детства из рассказов-сказок, оживали и тесно стояли кругом дома. И весной при солнце страх не ушел Рассказывали позднее:

-- Идем по снегу и слышим -- кто-то след в след идет за нами. Светлынь, солнце во всей силе, а кто-то идет и идет; остановимся -- и тот, кто идет, тоже остановится. А то еще как кнутом большим щелкает с присвистом . Сторожа стали бояться один другого. За несколько дней до парохода стали охотиться друг за другом.

Чтобы не называть по именам, обозначу сторожей "добрый" и "злой". Оба схватили ружья. Злой выбежал из дому, ждал доброго, ходил около дома.

По счастью, ружье злого оказалось незаряженным. А добрый так и не смог прицелиться в своего бывшего друга. Размахивать ружьем -- это одно дело, а чтобы выстрелить -- руки не подымались.

Показался пароход -- и разом пропали-ушли все стра хи. Друзья помирились, обнялись и даже вместе приготовили обед для гостей.

-- Как стены раздвинулись! Широко стало. Зимой-то нас как крышкой накрыло. Когда разговаривали -- еще ничего, жили, а как говорить промеж себя перестали -- вот тут худо стало. Думается о многом, о доме вспоминается и слышится такое, что хоть на стену лезь. И теперь вспомнишь, так страшно становится. А на людях и свет-то стал другим.

По ненецким суевериям дурная примета.

ПАМЯТНИК ЖЕРТВАМ ИНТЕРВЕНЦИИ В ИОКАНЬГЕ

В 1927 году я участвовал в этнографической экспедиции к лопарям. Наш путь был в погост Иоканьга. С тем же пароходом ехал художник Давыдов Иван Афанасьевич. Его задача была поставить памятник на месте тюрем в Иоканьге. С И. А. Давыдовым ехали и рабочие.

Мрачные камни, редкий мелкий кустарник, немного травы, цветные лишаи на камнях...

Выгрузили багаж. Главный груз был для памятника. его верхняя часть из полированного гранита. Основную, нижнюю часть предполагали собрать из местного материала -- кругом камни и камни.

Закладку памятника назначили на воскресенье. Пробовали начальник станции и Давыдов говорить, что здесь и народу мало и никто не видит,-- лишние хлопоты. Но настоять было не трудно.

-- Мы, здесь оказавшиеся, видим. Видят рабочие приехавшие, учительница, ребята. А ребят всюду полно. Согласились.

В воскресенье утром все собрались у скалы, на которой при интервентах стоял часовой. С этой скалы видны все тюремные помещения - самые страшные из бывших в истории. Это не подземелья, не каменные мешки. Бараки тюремные -- из тонких досок наскоро скодочеиные длинные шалаши, как двускатные крыши, поставленные на камни. В бараках справа и слева длинные ящики во всю длину.