Читать «Я вернусь через 1000 лет» онлайн - страница 188

- Спасибо, Сандро! Мы не забудем твоих слов. И понимаем, как трудно тебе было сказать их.

Мария Челидзе медленно, задумчиво водила розовым ногтем по лакированной поверхности своего столика. Так, не останавливая ногтя и не поднимая на меня взгляда, Мария спросила:

- Скажи, Сандро, почему ты молчал до сих пор? Почему не сказал об этом раньше?

Я больше всего боялся этого вопроса. Но я ждал его и был готов на него ответить.

- Видимо, потому, Мария, что я все время был рядом. И, если бы понадобилось, - первый остановил бы Верхова. А сейчас я ухожу.

Теперь Мария подняла на меня взгляд - тяжелый, испытующий взгляд холодных северных глаз. И я почему-то вспомнил другой ее взгляд - когда она провожала Вано в Нефть, - взгляд задорный, лучистый, ласковый.

- Я имела в виду другое, Сандро, - уточнила она. - Почему ты молчал на Земле?

Теперь опустил взгляд я. Куда денешься? Надо говорить как есть.

Я поглядел Марии прямо в глаза и признался:

- Конечно, я виноват. Но, если бы я сказал на Земле, - мы остались бы оба. А я хотел полететь!

- Что ж, - заключила Мария. - Это честно. У меня больше нет вопросов.

Когда я еще только начинал говорить, Женька слушал меня иронически. Я часто глядел на него и видел, как менялось его лицо. Вначале он, похоже, на самом деле был уверен, что я черню только самого себя. И легкая ироническая улыбка на его ярких тонких губах как бы жалела меня и, жалея, презирала. Он сидел спокойно, почти не двигаясь, и его красивые карие глаза, не мигая, выдерживали мой взгляд. Он всем своим видом отметал обвинения. Он не боялся их - показывал, что к нему ничего не пристанет.

Потом, когда я вспомнил, как он украл у Тани "Приветствие покорителям океана", Женька забеспокоился, и стал иногда отводить глаза, и побледнел, как всегда бледнел, когда волновался, и даже как-то сжался в кресле. Только ироническая улыбка застыла на его круглом белом лице, как маска. Но уже было понятно, что это маска, не больше.

И не только я понял это. Другие тоже старались теперь не смотреть на него.

На лице Тушина выражение явного недовольства постепенно сменялось выражением боли. Глубже стали морщины. Как-то ушли в себя, запали серые глаза. Тушину было больно вдвойне - и за Женьку, и за меня. Все-таки я не был ему чужим и, видимо, резало его по сердцу, что именно я иду против человека, на которого он возлагал столько надежд.

Выражение боли так и не ушло с лица Тушина, пока я был в Совете. Но что же делать, Михаил? Конечно, вам кажется, что мы все еще мальчики и многого не понимаем. Однако мальчики неизбежно становятся мужчинами. И порой - очень быстро. Особенно рано поседевшие мальчики.

Когда я кончил говорить о Женьке, я вынул из кармана и положил на стол председателя две последние коэмы, которые у меня еще остались. Одна была заполнена. В ней был фантастический рассказ Бируты, который знали уже здесь все земляне. Правда - первый, ранний вариант этого рассказа. Вторая коэма была свободна.

- Это та работа, - сказал я, - которую когда-то Верхов перехватил у меня на полпути. В "Малахите" я довел ее до конца. Здесь есть обратная связь - от коробочки к читателю. Или к зрителю, если угодно. Не нужен экран. Я оставил эти коэмы радистам Третьей Космической перед нашим вылетом. Вместе с описанием, копию которого оставляю сейчас Совету. Когда-нибудь это понадобится на Рите. Может, даже больше, чем на Земле. Потому что вот и ра и леры, даже когда умеют читать, - читать не любят. А коэмы на первых порах могут заменить им книги. Любят же эти люди сидеть в стерео! А тут то же самое. Только в одиночку. Я хотел потихоньку делать коэмы в лаборатории. Со временем отработал бы технологию. Но не успел. Думаю, что это будет нужно на планете. А наладить их производство не так сложно. Верхову вполне по силам.