Читать «Юстиниан. Топот бронзового коня» онлайн - страница 34

    - Не смотри, не смотри, - отвернулась женщина. - Ты своей добротой… так меня растрогал…

    Он поймал её руку и покрыл поцелуями ладошку - мягкую, изящную, с удлинёнными пальцами, мокрую от слез, - притянул Феодору к себе, обхватил за плечи, заглянул в лицо. Бирюзовые волны, выплеснувшись из глаз, заливали щеки, и на вкус эти волны оказались, как море, солёными. Приоткрытый рот тяжело дышал. Губы, шевельнувшись, проговорили:

    - Петра, милый Петра, если ты не бросишь меня, обещаю, что не пожалеешь до конца своих дней!

    Он губами прикоснулся к её мокрым скулам. И с улыбкой ответил:

    - Слезы точат камень…

    (В этой фразе по-гречески - игра слов: «Реtra» значит «камень»).

    И добавил:

    - Я тебя не брошу. Никогда не брошу. Перед Богом клянусь.

    А она прильнула к нему доверчиво, словно девочка к своему отцу, от которого ждёт защиты, понимания и заботы.

4

    Близость их возникла много позже - месяца четыре спустя; и не потому, что он этого страшился, и не потому, что она предпочла платонизм отношений плотской любви. Просто Феодора сказала: «Если ты согласен на мне жениться, то давай заключим церковный брак и не будем любовниками без венца. Не хочу более грешить». Он отнёсся с пониманием к этим её словам и послал за благословением к отцу. Л пока его письмо шло в Вердяню и ответное - в Константинополь, минул месяц. Но ответ был неутешителен: Савва отказался принять в семью бывшую фиглярку; даже пригрозил: если Пётр женится без благословения, проклянёт. Сын смириться не захотел и отправился в Вердяню добиваться положительного решения лично. Разговор с родителем получился резкий, с криками и руганью, чуть не переросший в побоище. Только женщинам - Вигилянции и Милице - удалось разнять распалившихся не в меру мужчин. Но потом посидели, выпили сливовицы, вроде помягчели, молодой человек рассказал притчу о Христе; Савва слушал его вполуха, дул в обвисшие сивые усы и бубнил упорно: «Шлюхе не бывать у нас в доме. Только через мой труп». Неожиданно поперхнулся, покраснел, захрипел и умер.

    После похорон стали думать: как знамение это свыше можно истолковать? То ли Бог прибрал Савву за его упрямство, устранив тем самым препятствие к свадьбе, то ли наоборот - покарал Петра за его несогласие с отцом? Пётр подвёл итог: «Старший мужчина теперь в роду - дядюшка Устин. Испрошу благословение у него. Если не откажет - женюсь».

    Тут возникло новое препятствие - тётушка Евфимия. Дело в том, что супруга Юстина управляла им, как хотела, грубо и довольно бесцеремонно. Он привёз её много лет назад из похода в Сирию, сделал своей рабыней-наложницей, а затем женился. Звали ту в девичестве Луппикина, а крестили под именем Евфимии. И она командовала старым воякой без зазрения совести. Во дворце императора он считался авторитетом, грозным комитом экскувитов, а в особняке ходил паинькой, тише воды и ниже травы, потакая женщине во всех глупостях. Объяснял это просто: «Каждый должен знать своё дело. Я умею управлять гвардией. Душу вытрясу, а добьюсь от гвардейцев безусловного исполнения моего приказа. Но в домашних заботах - ничего не смыслю. И не надо. Для сего имею супругу. Пусть хлопочет: ей занятие и мне радость». И старался не вступать с Евфимией в споры.