Читать «Южнее, чем прежде (Повести, рассказы)» онлайн - страница 27
Валерий Георгиевич Попов
— Поздравляем, — говорили ему, — поздравляем! И не только в смысле плана — это само собой! Главное — люди у вас какие! Лях, например! Знаете, что такое Лях? Совесть всего института — вот что такое Лях! А Рудник? А Новиков? В общем, поздравляем!
Гавриил слушал и радовался, потому что все это была чистая правда. И что работали. И что нарушений не было. И что в общественной жизни — это тоже верно. И если разобраться — не так уж это мало! Но только скоро Гавриил вдруг стал замечать, что думает обо всех этих успехах с иронией. Такой уж у него был характер — вместе с успехами сразу же появлялось ироническое к ним отношение.
Особенно его вдруг начал смешить Лях. Лях — это такой подросток, из тех, что потом говорят: «У меня была тяжелая юность». По всему лицу у него катались крутые желваки. Он очень любил резать правду-матку в глаза, но не знал ее, поэтому все время злобно молчал.
Его тяжелая юность проходила у всех на глазах.
Еще у Гавриила в группе работал инженер Новиков. Когда Гавриила только назначили, и он сидел и читал отчеты, не зная, что делать дальше: «Привет! — сказал Новиков, — что, ЛЭТИ кончали?»
— Да, — отозвался Гавриил.
— И я, — обрадовался Новиков. — Закурить не найдется? Благодарствую.
Новиков закурил, пустил дым, и дальше продолжал уже тоном лучшего друга:
— Да-а... Славное было времечко. Артоболевского помнишь? Как же, был такой професс, низы читал на третьем. Еще в шапке ходил на лекцию, и в галошах. Однажды, помню, студиоз один писал на доске, а старик рядом сидел. И вдруг протягивает свою ножку к доске — прямо в галоше, — показывает на формулу и спрашивает: «А это у вас откуда?» А студиоз не растерялся, поднял ногу и в самый верх доски ткнул: «Вот откуда!»
Гавриил засмеялся. «Хорошие тут ребята, — подумал он, — веселые».
Вокруг шли разговоры, смех. Участвовать в этом Гавриил пока что не мог, но старался так сидеть, смотреть, так качаться на стуле, чтобы всем стало ясно, что он тоже человек с юмором. А потом пошла работа, и он уже и думать перестал о таких тонкостях. И только в самое последнее время стал замечать, как Новиков ходит по комнате, и то и дело горячится, и на лоб его заученно падает прядь, и он отбрасывает ее стремительным неискренним движением. И еще Гавриил заметил, что не может больше слышать эту историю о профессоре в галошах. А Новиков все повторял ее — видно, вся вера его была в этой истории, и добро, и зло, и даже смысл жизни в сокращенной форме.
«А, знаю, — вдруг вспомнил Гавриил, — знаю я это все:
