Читать «Эфиоп (Книга 1)» онлайн - страница 12

ГРАФФИТИ

НА БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЕ

два торговых джигита джихад над прилавками сытые мухи

в президенты Невзорова сорос в рязани россия в разрухе

где ты Сталин кулиса мессия химера хазарское ханство

безнадежно строптивый народ но довольно надежное

пьянство

за рубеж тараканы летят воровато с приветом

поезд спятил географ советский уже отмахали полсвета

самосадные страны вас жутко листать как страницы

конотоп о махно догони и вот так до румынской границы

да на карте бардак посмотри на шашлык там лукавые горы

там на первом базаре ты купишь поллитра базуку линкоры

шемаханскую родину мать и пять жен и жсньшеневый кукиш

петушок золотой гребешок все во мгле но россии не

купишь

злятся братья славяне ах русский спасали спасли их но

сдуру

точно басня Крылов знай кололи врага всю испортили

шкуру

ну теперь те спасут побойчей бэтээры белы ай ты нато

ваше дело ребята нехай но россии не быть под антантой*4

Мало того: не ограничившись граффити, Гайдамака продемонстрировал высший велосипедный пилотаж: влез с велосипедом на Берлинскую стену, застыл на ней в сюрплясе и с выражением прочитал:

Когда же ты, едрена вошь,

Россию разумом поймешь?

Давно пора, ыбенамать,

Умом Россию понимать!

Потом проехался по узкой вершине Берлинской стены, попрыгал на ней и спрыгнул на ту сторону, в Западный Берлин.

_____________________

1 Французская гонка (франц.)

2 Московская гонка (франц.)

3 Берлинская гонка (франц.)

4 (C)Юрий МИНЕРАЛОВ. Запись и литературная обработка.

ГЛАВА 8

ПРЕДИСЛОВИЕ

(окончание)

НЕСКОЛЬКО АВТОРСКИХ СЛОВ

ПО ПОВОДУ РОМАНА "ЭФИОП"

- Но за что?!

М. Булгаков

Мастер и Маргарита

Один хороший писатель справедливо сказал о литературоведах: "Если какой-то сукин сын умеет писать рассказы, повести и романы, то почему он их не пишет, а обучает этому других?" Поэтому, испытывая неприязнь к литературоведческим разборам и всяческим литературным условностям, автор решил не мудрствовать лукаво и привести несколько фраз из чернового эпилога "Войны и мира", подставив вместо реалий XIX-го века реалии века ХХ-го. Автору хотелось, чтобы читатели не искали в его книге того, чего он не хотея или не умел выразить, и обратили бы внимание на то, что он хотел выразить, но на чем (по условиям произведения) не считал удобным останавливаться.

Что такое "Эфиоп"? Это не "фаллическо-фантастический роман из жизней замечательных людей", как он определен в подзаголовке для привлечения внимания неискушенного читателя, - хотя обмана в подзаголовке нет. (Жена автора, прочитав черновой вариант романа, удивленно спросила: "Ты, кажется, сексуально озабочен?", на что автор ответил: "Не так чтобы. Я просто отрабатывал заявленный издательству "Terra Fantastica" подзаголовок".) Еще менее это историческая хроника. "Эфиоп" есть то, что хотел и смог выразить автор в той форме, в которой оно выразилось. Такое заявление о пренебрежении автора к условным формам прозы - даже к фантастике, даже к "химерной прозе" (как говорят на Украине) - могло бы показаться самонадеянностью, если бы не история русской литературы, которая не только представляет много примеров отступления от условной формы, но не дает даже ни одного примера противного.