Читать «Это случилось в тайге (сборник повестей)» онлайн - страница 381

— Дров теперь должно идти меньше, завалина будет удерживать тепло.

— Да?

И все, как будто это для себя он занимался утеплением! Подволакивая ноги, пилот прошел к своей постели, умудрился, не поднимая рук, вылезти из полушубка.

Ложась, подумал, что лапник начал становиться жестким, подсох, надо бы наломать свежего.

— Сегодня, Анастасия Яковлевна, настелю вам свежих веток, помягче.

— Спасибо, мне хорошо и так.

И опять наступило натянутое, как струна, молчание. Слышно было, как потрескивают в печке дрова, — и ничего больше. Пилот, по крайней мере, мог бы поручиться, что ничего, но Анастасия Яковлевна, перестав вязать, стала прислушиваться к чему-то.

— Кажется… Кажется, лает собака?

Она повернула к нему лицо, и пилоту показалось, что даже мертвые глаза ее ожили. Он молчал, чувствуя, как снизу, от ног, по телу ползет страх, а учительница по обыкновению угадала его состояние:

— Да, по-моему, лает. Я не схожу с ума, не бойтесь. Вот… слышите?

Нет, он не слышал. А учительница, словно показывая что-то зримое, вскинула руку — дескать, пожалуйста, убеждайтесь. У пилота не выдержали нервы, он встал и распахнул дверь. К потрескиванию дров примешался было стук дятла, но сразу же смолк. Помедлив с минуту, пилот, чтобы не выносило тепло, закрыл дверь.

— Но ведь я отчетливо слышала, — сказала Анастасия Яковлевна таким тоном, словно пилот обманул ее, отнял или украл этот собачий лай.

Он пожал плечами и вернулся к своему месту. Надеялся, что учительница успокоится, поймет, что ослышалась. Но та снова насторожилась, и по выражению лица пилот догадывался, что она опять слышит что-то. Неужели в самом деле начинает сходить с ума, галлюцинирует? Накинув полушубок, боком, не выпуская Анастасию Яковлевну из вида, пробрался к двери, а выйдя, прислонился к самолету и закрыл глаза. И вдруг понял, что тоже сходит с ума: в напряженной, до звона в ушах, тишине звучал лай собаки.

Открыл глаза — только звон в ушах.

Снова — уже со страхом — закрыл, и опять в красной темноте залаяла собака. Тогда он стал бить себя ладонями по ушам, в голове загудело, забухало, но когда опустил руки и прислушался, тишину ничего не нарушало. Облегченно выругался, на всякий случай набрал в ладонь снега и приложил ко лбу. Теперь он просто боялся возвращаться в самолет, только и не хватает, глядя на Анастасию Яковлевну, самому рехнуться. Но ведь не ночевать же у костра! Пилот, вздохнул и, помедлив еще несколько минут, открыл дверь.

— К сожалению, Анастасия Яковлевна, вы все-таки ошиблись, — заговорил он ватным голосом. — Бывает, что слышится и даже видится такое, о чем много думаешь… — И вдруг челюсть у него отвисла: бесцеремонно толкнув его под колено, в самолет протиснулась лохматая рыжая собака и, брякая копями по металлу пола, шумно втягивая воздух, стала обследовать кабину.

— Зорка? — услышав характерное бряканье когтей, задохнулась единственным словом Анастасия Яковлевна.

Собака мимоходом ткнулась холодным носом в ее руку, обнюхала упавший с колен учительницы клубок и, протиснувшись между дверью и ногой пилота, выскользнула наружу. Он даже не посмотрел ей вслед, не удостоверился, что она не примерещилась, — он не сводил глаз с Анастасии Яковлевны.