Читать «Это даже не умрёшь» онлайн - страница 169

То есть не «если оставаться здесь», а «раз уж я остаюсь здесь».

Олег отложил словарь и карандаш. Откинулся на спинку кресла. Отодвинул занавеску. За окном плыла стерильная версия Ленинградской области, затянутая октябрьским дождём.

- Вы не против, если я тут присяду? – сказали из прохода по-русски.

- Что? – вздрогнул Олег.

Повернув голову, он увидел мужчину лет тридцати пяти, в очках без оправы, с ухоженными тёмно-русыми волосами, отпущенными примерно до уровня подбородка. Ниже подбородка находился воротник белой рубашки в тонкий синий квадратик. Рубашку скрывала кожаная куртка, которая благородно выцвела прямо на стадии своего итальянского производства.

- Можно присесть рядом с вами? – мужчина приветливо показал хорошие зубы.

Олег оглядел вагон. Больше половины мест пустовали – вместе с читателями Aftonbladet в Оребру вышла куча народа.

-

Пожалуйста... – он убрал с сиденья газету и словарь. Засунул карандаш обратно в пиджак.

Мужчина сел и протянул ему руку.

- Николай. Можно Коля. Можно на «ты».

Другая его рука прижимала к коленям тоненький портфель с золотистыми застёжками.

Олег нехотя пожал протянутую руку.

- Олег.

Олег резко отдёрнул руку. Сглотнул и тут же покраснел.

Дождь в Карлстаде

Он проскочил перрон – крытый, но всё же промозглый – и минуты полторы пытался прийти в себя в зале ожидания. В конце концов тройное действие коньяка, эмоций и спешки заставило его нашарить в бумажнике пять крон и засунуть их в щель рядом с ближайшим туалетом. Когда его перестало рвать, он отвалился от унитаза и какое-то время сидел на полу, прислонившись боком к стене. Затем встал, умылся и, нахлебавшись воды из-под крана, пошёл домой.

Дождь, по утверждению Аftonbladet, заливал в тот вечер всю южную половину Швеции. Однако если в Вэстэросе он сдержанно моросил, то в Карлстаде хлестал со всех сторон, порывисто и обстоятельно. Закрываясь чемоданом, Олег поскакал по привокзальной зебре, потом направо, потом дальше вглубь города – по струящимся тротуарам, мимо голых деревьев и редких прохожих, вплотную вдоль стен и сияющих витрин закрытых магазинов, хотя особого смысла жаться к стенам не было. На втором повороте он вполголоса обматерил себя за оставленный дома зонтик, но на самом деле особо не злился ни на свою забывчивость, ни на дождь, ни на устройство мира в целом: от мокрого холода голова посвежела, а дома ждал не только зонтик, но прежде всего горячий душ и постель напротив телевизора.