Читать «Это было под Ровно. Конец «осиного гнезда»» онлайн - страница 305

Спустя несколько минут отъехали еще четверо – боевое охранение: двое к Селезневке и двое в Ловлино. Вооруженные ручными пулеметами, они должны были обеспечить операцию от какой-либо случайной угрозы со стороны и блокировать подъезды к гюбертовскому гнезду.

Одного парня оставили сторожить лошадей.

Все остальные – четырнадцать человек, предводительствуемые Фомой Филимоновичем, – зашагали в сторону «осиного гнезда». Кольчугин повел нас по узкой, одному ему известной тропке. Пересекли большак и вновь углубились в лес.

Шли тихо, бесшумно, стараясь не шелохнуть листом, не наступить на сухую ветку, не звякнуть оружием.

Прошло около часа, прежде чем Фома Филимонович остановился на краю поляны. Впереди, шагах в полутораста, виднелись очертания строений Опытной станции.

– Ближе никак нельзя! – шепнул мне старик. – Собаки учуют. – Он глубоко вздохнул и закончил: – Ну, Кондрат, пойду я!…

– Иди! – сказал я и крепко пожал его руку.

Ночная темнота быстро скрыла его удаляющуюся фигуру. Ко мне подошли Таня и Сережа, стали рядом, молча, недвижимо. В тишине леса чуялось что-то обманчивое, враждебное.

Вдруг тишину нарушило грозное ворчание псов, и сразу раздался повелительный окрик, громкое щелканье затвора:

– Хальт!

– Это я, Гейнц… Фома, – раздался в ответ голос Кольчугина. (И я ощутил, как к моей руке прижалась дрожащая всем телом Таня.) – Майор едет… Отворяй ворота!

– О, гут, гут!

Потом взвизгнула калитка на несмазанных петлях, скрипнули и распахнулись ворота – и снова тишина.

Я затаил дыхание и напряг до боли глаза. Чтобы унять нарастающее волнение, стал отсчитывать про себя секунды: пять… семь… десять… двадцать пять… сорок…

пятьдесят. Секунды превращались в минуты, волнение нарастало. Сейчас там, за глухим забором, решалась судьба всей операции, и решал ее Фома Филимонович. Прошло пять минут. Я загибал пальцы и уже машинально отсчитывал снова: десять… пятнадцать… тридцать… пятьдесят…

Но вот снова взвизгнула калитка, и немного спустя появился силуэт Фомы Филимоновича. Старик подошел вплотную, шумно вздохнул и брезгливым движением отбросил в сторону нож.

– Как? – спросил я одними губами.

– Уложил обоих! – проговорил старик. – Впервые за всю жизнь, и сразу двоих! – Он опять вздохнул. – Ничего не попишешь… Такое лютое время подоспело – надо либо убивать, либо самому мертвяком делаться!

Я хорошо понимал, как взволнован старик, почему он не ко времени многословен, и не прерывал его.

– А собаки? – тихо спросил Трофим Степанович.

– Готовы, – ответил Фома Филимонович. – Пошли скорее. Двое шоферов не спят… Я подглядел… В карты режутся.

– Вперед, за мной! – тихо произнес я и тронулся вслед за Кольчугиным.

Старик повел не прямо к воротам, а к забору. Затем мы пошли вдоль него. Перед самыми воротами я увидел телефонные провода, выходившие из-за забора пучками и растекавшиеся на три стороны. Я указал на них Берёзкину.

У самых ворот я наткнулся на труп наружного часового и при помощи Трофима Степановича оттащил его в сторонку.