Читать «Эротичный Робинзон» онлайн - страница 2

Это значит – давление в каюте ниже критического, и люк автоматически блокирован.

– Саня! – позвал он, зная, что если бортинженер успел натянуть «целлофан», то он жив, и блок связи должен работать, отверстие в борту затянется, и позже можно будет открыть каюту…

Никто не ответил, и Колька понял, что остался один.

На то, чтобы свыкнуться с этой мыслью, ему понадобилось минут десять – невероятно мало для обычного человека, но вполне достаточный срок для тренированного российского космонавта.

Колька запретил себе думать, что случилось с коллегами, и вернулся в рубку. Сейчас главное – оценить повреждения, понять, что с кораблем, и решить, что делать дальше. Стащив ненужный более «целлофан», он склонился над консолью, и пальцы его запрыгали по клавишам.

Вскоре стало ясно, что «Багратион» жив, но тяжело ранен.

Серьезными неприятностями грозило, во-первых, то, что начисто снесло приемную антенну, так что Колька имел возможность передавать данные в ЦУП, но не слышать его. Во-вторых, отказал комплекс «Маяк», обеспечивающий «привязку» корабля к «Тихову», а без него невозможна автоматическая коррекция курса, в то время как каменный «град» вызвал отклонение в десятую долю градуса, грозившее на подлете к Марсу обратиться промахом на тысячу-другую километров.

Пустяк по космическим меркам, но гибельный для мало похожего на фантастический звездолет «Багратион».

У него есть тормозной двигатель, чтобы сбросить скорость, имеются маневровые, чтобы корректировать курс и маневрировать при посадке, но нет ничего, что позволит развернуться и полететь в другую сторону. Поэтому ликвидировать отклонение нужно сейчас, но это невозможно без «Маяка» или переданных из ЦУПа команд, у самого корабля недостаточно навигационных мощностей, чтобы точно определить, куда и какое нужно направить ускорение.

«Багратион» по большому счету – летающий склад, набитый в данный момент продуктами.

Ну а в-третьих, и это было самым гнусным, датчики показывали, что получивший пробоину главный топливный бак неспешно, но неотвратимо пустеет, и это значит, что примерно через месяц тормозной двигатель станет бесполезным и корректировка отклонения ничего не даст.

Николай Смирнов, заключенный в железную банку, врежется в «Тихов» или, что вероятнее, огненным болидом прочертит небо Марса и влепится в его поверхность, оставив на память потомкам небольшой симпатичный кратер.

– Твою маму, – сказал он. – И угораздило же нас…

Встреча даже с единичным метеоритом – штука почти невероятная, а «Багратион» ухитрился попасть на рандеву с целой их «компанией», причем крайне неудачно.

О том, чтобы самому устранить повреждения, речи не шло – новой приемной антенны у Кольки не было, устройство «Маяка» он, в общем, себе представлял, но не обладал должной квалификацией, чтобы его чинить, поскольку исполнял на борту должности пилота и врача. Ну а чтобы отыскать и заделать пробоины в топливном баке, понадобится не один выход в космос…

Есть шансы закончить эту работу раньше, чем топливо испарится, но не очень большие.

– И что, молча подыхать? – спросил Колька сам себя и сжал кулаки.

Нет, братцы, так не годится, русские так просто не сдаются, а уж русские офицеры – тем более.

Главная проблема – утечка топлива, грозящая тем, что он не сможет затормозить, улетит в неведомые дали или погибнет, врезавшись в Марс. Решить ее можно, ликвидировав пробоины в топливном баке или…

Удачная мысль, пришедшая Кольке в голову, давала шансы на успех, хотя и очень небольшие, – все зависело от того, пусто пространство вокруг него или поблизости имеется что-нибудь крупное.

Он включил радар, что используется на околопланетных орбитах во время стыковки и расстыковки, и затаил дыхание, ожидая результата… есть, на экране появилась светящаяся точка: сзади по курсу, довольно близко, немного дальше от Солнца и почти в плоскости эклиптики.

– Посмотрим, что это такое, – пробормотал Колька, отдавая команду идентификации.

«Астероид Эрос», – выдал корабельный «мозг», содержавший в памяти параметры орбит тысяч космических тел, начиная от планет и заканчивая безымянными, имеющими лишь цифровое обозначение каменными глыбами.

«Эрос, один из группы амуров, – вспомнил Колька, – в афелии вроде бы уходит за орбиту Марса, но недалеко, ну а большую часть времени болтается между орбитами красной планеты и Земли…»

Если удастся сесть на него, «Багратион» не умчится в космическую пустоту, не расплющится о поверхность планеты, вдохновившей Алексея Толстого на написание повести «Аэлита», он останется «на привязи» вокруг Солнца, причем в зоне досягаемости спасательной экспедиции.

Почесав затылок, Колька согнулся над консолью.

Ему предстояло решить непростую задачу – с помощью тормозного двигателя сбросить скорость, а используя маневровые, опуститься на вращающуюся, похожую формой на туфлю скалу длиной всего в тридцать с небольшим километров, а толщиной и шириной в три раза меньше.

Причем сделать это на корабле, не рассчитанном на приземления, и так, чтобы не разбить его в лепешку.