Читать «Энциклопедия мировых сенсаций XX века (Том 1, Преступления века)» онлайн - страница 231

Однако фрау Кох не суждено было насладиться свободой. Как только Ильза вышла из американской военной тюрьмы в Мюнхене, она была арестована немецкими властями и снова посажена за решетку.

Возмездие

Фемида новой Германии, стремясь как-то загладить вину за массовые преступления нацистов, незамедлительно посадила Ильзу Кох на скамью подсудимых. Баварское министерство юстиции занялось поиском бывших узников Бухенвальда, добывая новые доказательства, которые позволили бы запереть военную преступницу в тюремной камере до конца ее дней.

240 свидетелей давали показания в суде. Они рассказывали о злодеяниях садистов в нацистском лагере смерти. На этот раз Ильзу Кох судили немцы, во имя которых нацистка, по ее убеждению, верно служила "фатерланду". Военная преступница вновь была приговорена к пожизненному заключению. Ей было твердо заявлено, что на этот раз она не сможет рассчитывать на какое-либо снисхождение.

В 1967 году в письме сыну Уве, которого Ильза родила вскоре после первого приговора, она с возмущением сетовала на то, что стала "козлом отпущения" за чьи-то грехи, в то время как многим важным особам удалось избежать наказания. Однако в этих письмах не было и тени раскаяния.

В тот год 1 сентября в камере баварской тюрьмы она съела свой последний шницель с салатом, написала прощальное письмо сыну, связала простыни и повесилась. "Сука Бухенвальда" собственноручно свела счеты с жизнью.

Никому, пожалуй, не пришло бы в голову искать оправдания бухенвальдским палачам, но один человек решил сделать это в 1971 году. Уве Кохлер, взяв девичью фамилию матери, попытался в судебном порядке восстановить недоброе имя Ильзы Кох". Он обратился с прочувствованным письмом в газету "Нью-Йорк тайме": "Так как пересмотр дела в судах Западной Германии фактически невозможен, я подумал, что американцы, приговорившие мою мать к пожизненному заключению, должны знать ее истинную историю".

Уве родился в 1947 году. Своим появлением на свет он обязан случайной связи Ильзы и бывшего немецкого солдата в Лавдебергской тюрьме. Мальчика сразу же направили в один из баварских приютов - первый из многих, которые он пройдет, пока вырастет, оставаясь в полном неведении, кто его родители и живы ли они.

Никакого снисхождения!

В восемь лет Уве случайно увидел свое свидетельство о рождении с именем матери и запомнил его. Через одиннадцать лег юноша прочитал в одной газете заголовок: "Нет снисхождения Ильзе Кох". Назначенный государством опекун подтвердил, что речь идет о матери Уве.

На Рождество 1966 года он впервые посетил свою мать в Лавдеберге. "Для меня она не была "сукой Бухенвальда", - говорил Уве. - Я был рад встрече с матерью". Он продолжал навещать мать вплоть до того момента, когда она покончила с собой.

Уве говорил: "В разговоре с ней я всегда избегал упоминаний о войне. Она сама касалась этой темы, отрицала свою вину и говорила, что стала жертвой вероломства. Я не обсуждал эти вопросы более детально, так как было ясно, что это для нее болезненно. Я хотел, чтобы она надеялась на то, что после 20 лет тюрьмы ее выпустят. Мне трудно представить себе ее во время войны. Я не убежден в том, что она была невиновной. Но чувствую, что систему концентрационных лагерей она приняла подобно многим, кто не умел или не мог противостоять этому. Она была охвачена истерией времени".