Читать «Энрико Карузо» онлайн - страница 21

Трудно поверить всем этим толкам, даже если они исходили от признанных критиков того времени. Скорее всего Неаполь не принял Карузо по какой-то иной причине.

Вот что рассказывают очевидцы. В неаполитанском театре Сан Карло Карузо был действительно освистан своими согражданами в первый момент появления на сцене, еще до того, как начал петь. Факт кажется невероятным и неправдоподобным…

В то время театр Сан Карло занимал в жизни неаполитанцев такое же место, как ныне - телевидение. Театр гордился славным прошлым, тем, что его стены впервые слышали Пуччини, Рубини, Доницетти, Меркаданте, Беллини. Он был гордостью местной аристократии, преемницы традиций короля Фердинанда II. Как и при короле, театр принадлежал аристократии, зависел от ее капризов и настроений.

Местная знать, жестокая, всеподавляющая, господствовала тогда не только в неаполитанском театре Сан Карло. Она диктовала свои условия всем театрам Южной Италии. У театральных заправил были свои любимые и нелюбимые артисты, создавались партии, жестоко враждовавшие между собой.

В Неаполе, в оперном театре, не подозревая того, артист сразу же попадал в борьбу конкурирующих группировок. Виднейшими заправилами театра Сан Карло были в те времена князь Адольфо ди Кастаньето, барон Савелли-Прочида, маркиз Кокоцца дельи Альделабри, кавалер Альфредо Монако… И беда тому, кого миновала милостивая симпатия этих всесильных вельмож! Любой знаменитый артист стирался в порошок и сметался с лица земли, если он не был любимцем князя, барона или благороднейшего кавалера. Жесточайший провал ждал его на сцене. Эти же вельможи старались держать публику в театре в состоянии крайнего возбуждения. Один удар по наковальне - и искры засыпали сцену, сжигая артиста. Публика была орудием в руках того или другого течения в зависимости от случая или обстоятельства, но всегда исполняла волю сильного мира театральных кулис.

В Неаполе было принято, чтобы певец до появления на сцене засвидетельствовал свое почтение князю (чем не аристократ? Высок, элегантен, с моноклем в правом глазу!), затем барону, маркизу и, наконец, благородному кавалеру. (Барон и маркиз были влиятельными фигурами в газете “Пунголо”, а благородный кавалер, по прозвищу “монашек”, не менее влиятельной фигурой в левой стороне партера, в то время как правой и ложами управлял князь, а всем остальным театром, за исключением независимой галерки, барон и маркиз.)

Четыре “короля” театра приходили к взаимному согласию чрезвычайно редко. Это случалось только тогда, когда все они утверждали, что артист обаятелен, отлично подготовлен и почтителен. В таком случае его ждал полный успех. Но это было исключительным событием: не каждый артист, впервые переступавший порог театра, мог разобраться в сложном закулисном механизме.

Карузо пришел в театр просто, не поклонившись ни одному из закулисных заправил, он верил в свои силы и считал, что этого вполне достаточно. Но князь, маркиз, барон и кавалер восприняли поступок Карузо как кровную обиду. Четыре “короля” восстали против певца. А предложение Карузо петь без гонорара прозвучало для них как вызов.