Читать «Эмиссар из Гаммельна» онлайн - страница 3

Он посмотрел на меня. Я посмотрел на него. Оба мы помолчали. Наконец я произнес:

- Здесь холодновато, сынок. Не хочешь спуститься?

Он заговорил - очень тихо, и не только слова его звучали такпо-взрослому, так разумно, но и голос его был голосом маленького мужчины. Нет, я не имею в виду карлика. Я имею в виду, что так называют пацана, когда тот ведет себя серьезно, храбро и по-взрослому. "Ты настоящий мужчина". Вот что я подразумевал.

- Нет, благодарю, сэр. Я могу спуститься отсюда, когда захочу. Я сожалею, что вам пришлось подняться сюда, чтобы поговорить со мной, но я ребенок и знаю: попроси я о встрече с вами на земле и какой-нибудь взрослый остановил бы меня. Или просто посмеялся бы.

"Бог ты мой, - подумал я, - да это Маленький Принц". Мальчишка ста двадцати сантиметров росту и пятидесяти лет от роду. Сообразительный. Очень серьезный. И смотрел он на меня самым непоколебимым взглядом, какой я только встречал. Мне подумалось мельком, что если бы хоть один политик сумел воспроизвести этот взгляд, то его наверняка избрали бы президентом. Комиссаром всей треклятой планеты.

- Ну... э-э... а как тебя зовут?

- Мое имя Вилли, сэр. И я пришел издалека, чтобы поговорить с вами.

- Почему со мной, Вилли?

- Потому что вы любите детей и помните многое, что было давным-давно, и вы знаете стихи.

- Стихи?

- Да, сэр, стихи про дудочника, который увел детей, когда мэр Гаммельна не заплатил ему за то, что тот избавил город от крыс.

Я не имел ни малейшего понятия, к чему сопляк ведет. Да, в детстве я заучивал "Гаммельнского дудочника" Браунинга со старых затрепанных микрофиш, но это было много, много лет тому назад. И какое отношение имеют стихи Браунинга к этому мальчишке? И откуда он пришел? И как умудрился взобраться на двухсотметровую башню? И если он был в силах испортить флиттеры полицейских, как они говорили, то почему дал подняться мне? И в чем заключается та большая сенсация, которую он собирался мне сообщить? И где он раздобыл и мех, и дерево, и кожу?

И я мысленно перечитал Браунинга:

Но напрасны поиски и уговоры,

Навсегда исчезли флейтист и танцоры,

И тогда сочинили закон, который

Требует, чтобы упомянули

В каждом документе адвокаты,

Наряду с указаньем обычной даты,

И столько лет минуло тогда-то

С двадцать второго числа июля

Тысяча триста семьдесят шестого года.

А место, памятник для народа,

Где дети нашли последнюю пристань,

Назвали улицей Пестрого Флейтиста...[ Перевод Е. Полонской.]

- Через неделю исполнится ровно семьсот лет с того дня, сказал я пареньку.

Слова мои его не обрадовали. Он вздохнул и посмотрел на край. платформы, в бесконечные пространства Сан-Франжелеса, распростёртого от места, где стоял когда-то Ванкувер, и до того, что было раньше Баха-Калифорнией. И мне показалось, что он плачет, но, когда он снова повернулся, глаза его были всего лишь влажными.

- Ах, сэр, это верно. И мы полагаем, что времени вам было предоставлено больше чем достаточно. Вот потому-то меня и послали. Но я хочу быть милосерднее своего предшественника и поэтому позвал вас. Вы можете понять, вы сумеете сказать им всем, предупредить, и мне не придется...