Читать «Элегия Михаила Таля» онлайн - страница 64

Но я вру - все равно бы не выдержал, моих физических сил не хватило бы. Сдался бы на третий день... Да и никогда он мне больше не предложит... По крайней мере, в ЭТОЙ жизни...

...В некоторых семьях рождение первого ребенка становится переломным моментом во взаимоотношениях родителей. Они как бы “взрослеют”. Гулящие папаши становятся домоседами, а если и позволяют себе гулять, то только с ребенком. В легкомысленных мамашах расцветает наконец в полной мере материнский инстинкт, они умнеют, ребенок начинает их занимать больше, чем муж с его “проделками и забавами”, и возникает то самое мудрое динамическое равновесие, на котором держится семья.

Бывает и по-другому: жена лишь номинально считает себя мамой, ребенок — для нее обуза, она боится не догулять уходящие молодые годы, и у нее появляются дополнительные претензии к мужу, который, как ей кажется (а может, и не кажется), взвалил на нее все родительские обязанности, а сам продолжает жить в свое удовольствие. Если жена еще и генетическая неряха и неумеха, то совместная жизнь вскоре превращается в ад, состоящий из вороха непостиранного белья и пеленок (я имею в виду то время, когда советский народ еще не знал, что такое памперсы), завалов немытой посуды, обедов и ужинов на скорую руку, всухомятку... И среди всего этого снует туда и сюда полуопустившаяся, неприбран-ная, в вечном халате еще недавно симпатичная женщина. Конфликты в такой ситуации неизбежны, муж либо начинает тихо спиваться, либо находит себе утешение на стороне...

В нашей семье рождение Геры привело к третьему варианту. Настоящей мамой я почувствовала себя не сразу. Поначалу мне хотелось, чтобы именно у Миши проявились отцовские чувства. Казалось, что Гера “примагнитит” его к себе, а стало быть, и ко мне... Но Миша оставался таким, каким был. Гера, повторяю, привлекал его время от времени как нечто забавное, неизвестно откуда взявшееся существо,

■

В 107 как возникший по ходу партии побочный вариант, с которым необходимо считаться, но который не заслуживает жертвы фигуры. Просто у чемпиона мира по шахматам появился сын. Гера, Булочка, Гусь... А его Саська стала королевой-матерью... Кстати, именно так Миша и сказал: “Саська! Ты теперь не просто моя королева - ты моя королева-мать!”

Что касается меня, то после рождения Герочки мое генетическое чистоплюйство превратилось в настоящую паранойю. Я гонялась за каждой мухой, за каждой пылинкой, не спала ночи, отслеживая момент, когда Герочка становился мокрым, чтобы сменить пеленки; не сводила глаз с часов, чтобы не задержать кормление... При этом я довольно быстро не только вошла в прежнюю форму, но и приобрела — так мне казалось - нечто новое, что превратило меня из молоденькой девушки в очень интересную женщину. Я успевала часто смотреться в зеркало и с удовольствием отмечала в себе качественные перемены.

Я не требовала от Миши обязательного постоянного внимания к сыну. Я быстро поняла бесполезность таких требований. Он иногда брал Булочку на руки, “гулюкал” с ним, целовал в попку, обнюхивал от темечка до пяточек, потом клал его в кроватку и мгновенно уходил в свое “измерение”, опять становясь “загадочным гением Талем”, для которого переставал существовать весь остальной мир, который жил и мыслил в параллельном пространстве из черных и белых квадратов, в пространстве, где ему не было равных, где победа была естественной и необходимой, где поражение воспринималось с изумлением, словно неожиданное падение споткнувшегося бегуна, далеко оторвавшегося от основной группы, падение, в результате которого его настигали и обходили...