Читать «Экипаж лейтенанта Родина» онлайн

Сергей Дышев

Экипаж лейтенанта Родина

Моей любимой семье – Наталье, Надежде и Вере

Литературный редактор:

заслуженный учитель Российской Федерации

Л.А. Умникова

Глава первая

– А что сильнее любви, любимый?

Смерть… Ненависть… Разлука… Война?

– Сильнее любви только любовь…

Сергей Вологодский

– Какая первая обязанность солдата на войне?

– Умереть за свою Родину!

– Неправильно.

Первая обязанность солдата —

сделать так, чтобы за свою родину

умерли враги!

Солдатская мудрость

После Прохоровского побоища Иван вдруг понял и остро ощутил, что прошёл невидимый Рубикон, и кто был с ним, тоже миновал запредельную грань небытия и кромешного ада. Горели деревни, в тот черный, прогорклый от дыма пожарищ день сшиблись, столкнулись, чтобы растерзать друг друга, сотни и тысячи боевых машин-монстров; на дыбы вставала земля, разрываемая снарядами и минами, кипела и сгорала человеческая кровь вместе с железом.

И секундное, минутное прошлое замирало в дымящих танках и САУ, сорванных башнях, вывороченных рванувшим боекомплектом внутренностях машин и застывших телах.

А настоящее продолжало долбить снарядами, давить гусеницами, крошить пехотные цепи раскалёнными пулеметами и пытаться выжить, вылезти из огня, вжаться в землю в эти секунды и мгновения.

А будущего – реально зримого и обозримого – даже в ближайшую секунду ни у кого не было…

Командир гвардейского танкового взвода лейтенант Иван Родин потерял в этом бою одну боевую машину. Из-за дымовой завесы, как призрак, выполз «фердинанд» и со второго выстрела поджег танк сержанта Мустафина. И то же дымное облако, будто с небес гонимое горним ветром, накрыло подбитую машину, дав возможность экипажу уйти целым и избежать участи попасть под пулеметный «душ».

К своему боевому счёту, а воевал Родин с мая 1942 года, он прибавил еще два танка, со звериным рыком всадив одному снаряд под башню, а второму сначала в закопчённый, едва видимый крест, потом – в корму. А радист-пулеметчик Руслан Баграев росчерками очередей добил отчаянно цеплявшихся за жизнь танкистов экипажей. «Давай, Руслик, гаси их, гадов!» – кричал Иван в ТПУ, и эти дергающиеся черные фигурки так напоминали разбегающихся тараканов, застигнутых ярким светом на хозяйской кухне.

И когда казалось, уже самое страшное позади, и черный дым затмил солнце, и обессилевшие стороны вот-вот должны уползти на рубежи, обозначенные генералами, на исходе боя танк вдруг понесло в сторону.

И когда, завалившись в неглубокий овраг, он вздрогнул и замер, Родин, Баграев и Сидорский остро, как от пронзительного удара штыка, осознали: с механиком-водителем Степкой беда. Чуть ли не кубарем в доли секунды Иван был рядом с ним. И еще не успели приземлиться остальные члены экипажа, Родин понял: Одиноков погиб. Он сидел по-походному, с бессильно завалившейся головой; на черном от копоти и грязи лице, прямо из-под танкошлема – ярко-вишневые потеки крови. Пуля или осколок – прямо в лоб и наповал. Нелепо, глупо, хоть волком вой.

– А ну по местам! Кто разрешил? – мертво произнес командир.

Потом Баграев стащил тело Степана с сиденья; Иван занял его место, не стал закрывать люк над головой, включил заднюю передачу и, пятясь, выполз из оврага.