Читать «Эгмонт» онлайн - страница 27

Плотник. Ничего, разве только, что нам запрещено говорить о новом.

Иеттер. Как?

Плотник. Подойдите поближе к дому и будьте осторожны. Герцог Альба не успел приехать, как уже издал приказ: если двое или трое встретились на улице и затеяли разговор, объявлять их, без суда и следствия, государственными преступниками.

Иеттер. Беда! Беда!

Плотник. Под страхом пожизненной каторги запрещается обсуждать государственные дела.

Иеттер. А куда подевалась наша свобода?

Плотник. За поношение правительства — смертная казнь.

Иеттер. Злосчастные наши головы!

Плотник. Отцы, матери, дети, родня, друзья и слуги, все без исключения, обязаны доносить, за донос положена награда, — ныне учрежденному чрезвычайному суду о том, что творится в доме.

Иеттер. Пойдем-ка отсюда.

Плотник. Послушные-де не потерпят урона ни в чести своей, ни в животе, ни в имуществе.

Иеттер. Вот милостивцы нашлись! Недаром у меня сердце ныло, когда герцог держал свой въезд в город. И с той минуты все небо для меня словно траурным флером затянуто и нависло так низко, что я хожу согнувшись, боюсь башку расшибить.

Плотник. А каковы тебе его солдаты показались? Я таких вояк отродясь не видывал!

Иеттер. Тьфу! Сердце замирает, когда они маршируют по нашим улицам. Прямые, точно свечи, взгляд неподвижный, шагают как на шарнирах. Ежели один такой на часах стоит, а ты мимо идешь, он на тебя уставится, словно глазами просверлить хочет, а вид у этого малого до того мрачный и суровый, что тебе волей-неволей на каждом углу палач мерещится. Не по душе они мне. Вот наша милиция — веселые были ребята, что им заблагорассудится, то и делают, на посту стоят — шляпа набекрень, ноги растопырены, сами жили и другим жить давали, а эти — машины, в которых черта засадили.

Плотник. Когда такой крикнет «стой!» и прицелится, пожалуй, на ногах не устоишь.

Иеттер. Я бы на месте умер.

Плотник. Пойдем-ка домой.

Иеттер. Плохо наше дело. Прощай!

Подходит Зоост.

Зоост. Друзья! Товарищи!

Плотник. Тихо! Нам пора по домам!

Зоост. Слыхали?

Иеттер. Много чего слыхали.

Зоост. Правительница уехала.

Иеттер. Господи, смилуйся над нами!

Плотник. Она-то еще за нас стояла.

Зоост. Взяла да вдруг и уехала втихомолку. Не сумела с герцогом поладить. Дворянству, правда, велела передать, что воротится. Да никто не верит.

Плотник. Господи, прости дворянам, что они и от этого кнута нас не избавили. А могли бы. Пропали теперь наши вольности.

Иеттер. Ради бога, молчи ты о вольностях. Я носом чую, что наутро будут казни: солнце не выходит из-за туч, туман смердит.

Зоост. Оранского тоже как ветром сдуло!

Плотник. Все, значит, нас оставили!

Зоост. Граф Эгмонт еще здесь.

Иеттер. Слава богу! Святители да сподобят его постоять за нас. Он один еще может что-то сделать.

Появляется Фансен.

Фансен. Наконец-то хоть двоих нашел, которые еще не забились в свои норы.

Иеттер. Сделай одолжение, проваливай!

Фансен. Ты не больно-то вежлив.

Плотник. Нынче об вежливости думать некогда. Опять, что ли, спина зачесалась? Наверно, зажить успела?

Фансен. Солдата об ранах не спрашивают. Коли бы я побоев боялся, из меня бы толку не вышло.