Читать «Шолох: Теневые блики» онлайн - страница 268

В тот же миг послышался глухой звук спущенной тетевы, и свист стрелы разорвал переулок. Я бы не успел среагировать — знаю наверняка. Но стрелу приняла на себя тетушка Тишь, Прыгнувшая буквально из ниоткуда на ее путь. Когда я обернулся, у тети в плече уже торчало опасное оперение, что, впрочем, отнюдь не мешало ей драться с неведомым противником в мантии. Почти сразу же на поле боя появились еще Ходящие и еще один противник — мои защитники быстро победили, или, что было бы точнее — забили врагов до смерти.

Тетушка Тишь торжественно подошла ко мне, наблюдавшему за бойней из конца переулка.

— Я спасла тебя, — сказала она горделиво.

— Спасибо, пусть я не просил о такой отвратительной услуге, — я покорно склонил голову. Она скривилась:

— Если тебе так противен наш клан, уходи. Но тогда и не думай возвращаться, когда мы победим, и наш символ воссияет на флаге Лесного Королевства.

— Договорились, — согласился я и пошел прочь.

Тем же днем я уехал из Шолоха. У меня не было конкретной цели, мне не хотелось путешествовать, поэтому я решил схорониться в глуши и послушать, чем кончится дело. Был уверен, что вскоре моя любимая тетка, единственная из нашего Дома, кто меня понимал в силу наших профессиональных склонностей, займет шолоховский трон.

Но, как оказалось, все кончилось быстро. И плохо для «наших» — объединившиеся против общего врага шолоховцы за какие-то пару дней переловили и перебили Ходящих, а самых отчаянных, включая Тишь, приговорили к суду, и, затем, к смертной казни. В огромном пожаре, охватившем всю центральную часть Шолоха, многие из моих бывших коллег погибли, но Тишь — я знал это — была схвачена и отправлена в тюрьму.

Именно тогда мне повезло на самой границе Шолоха встретить удивительную даму по имени Пиония де Винтервилль, мигрантку, мать архиепископа Саусберийского, мечтавшую открыть чайную лавку.

— Фу, ну от вас и воняет, — заявила она мне, когда мы делили пригородный дилижанс. Старушка дала прекрасные лекарственные травки от кашля, напрочь перебивающие запах мокрой земли и червяков.

— А эта силовая аура… Меня сейчас просто по стенке кареты размажет, — сурово покачала головой Пиония. — Это у вас амулеты или что?

— Или что, — вздохнул я.

— А лучше б амулеты, людям понятнее, — погрозила пальцем она и повесила мне на шею цепочку из рыбьих косточек.

Так на свет появился чудаковатый, склонный ко всяким оберегам и талисманам Полынь из Дома Внемлющих. Несколько недель я прожил на съемной квартире у Пионии, обвешиваясь все новыми и новыми амулетами, отвыкая от Умений, но привыкая к настойке от кашля, наполняя руки темными, чернильными татуировками, призванными скрыть символ моей предыдущей работы…

Пиония, эксцентричная старушка, была рада мне, потому что и ее собственный сын, говорят, лишь казался добропорядочным, как это и происходит со всеми высокими чиновниками Асерина. Я же, по ее словам, наоборот — человек с ужасным авторитетом, но вполне сносный при личном общении.

Вскоре я выяснил, что документы о моем принятии в Ходящие тоже благополучно сгорели в том большом пожаре.