Читать «Шепот, робкое дыханье...» онлайн - страница 6

‹…› Если я искренно жаловался своему другу Алексею Федоровичу на кого-либо, то только на себя, не находящего никакого исхода тому томлению, которое выражалось в письмах хорошо знакомой им девушки. Она не менее меня понимала безысходность нашего положения, но твердо стояла на том, что, не желая ни в каком случае выходить замуж, она, насильственно порывая духовное общение, только принесет никому не нужную жертву и превратит свою жизнь в безотрадную пустыню. Не высказав никакого определенного мнения, Бржесский посоветовал мне съездить в Федоровку, где Елена гостит в настоящее время, и постараться общими силами развязать этот гордиев узел.

Конечно, восторженная наша встреча не повела ни к какой развязке, а только отозвалась на нас еще более тяжкою и безнадежною болью. ‹…›

А. А. Фет. «Ранние годы моей жизни».

Старые письма

Давно забытые, под легким слоем пыли,Черты заветные, вы вновь передо мнойИ в час душевных мук мгновенно воскресилиВсе, что давно-давно утрачено душой.Горя огнем стыда, опять встречаю взорыОдну доверчивость, надежду и любовь,И задушевных слов поблекшие узорыОт сердца моего к ланитам гонят кровь.Я вами осужден, свидетели немыеВесны души моей и сумрачной зимы.Вы те же светлые, святые, молодые,Как в тот ужасный час, когда прощались мы.А я доверился предательскому звуку,Как будто вне любви есть в мире что-нибудь!Я дерзко оттолкнул писавшую вас руку,Я осудил себя на вечную разлукуИ с холодом в груди пустился в дальний путь.Зачем же с прежнею улыбкой умиленьяШептать мне о любви, глядеть в мои глаза?Души не воскресит и голос всепрощенья,Не смоет этих строк и жгучая слеза.

1859 (?)

«Томительно-призывно и напрасно…»

Томительно-призывно и напрасноТвой чистый луч передо мной горел;Немой восторг будил он самовластно,Но сумрака кругом не одолел.Пускай клянут, волнуяся и споря,Пусть говорят: то бред души больной;Но я иду по шаткой пене моряОтважною, нетонущей ногой.Я пронесу твой свет чрез жизнь земную;Он мой – и с ним двойное бытиеВручила ты, и я – я торжествуюХотя на миг бессмертие твое.

‹1871›

«Ты отстрадала, я еще страдаю…»

Ты отстрадала, я еще страдаю,Сомнением мне суждено дышать,И трепещу, и сердцем избегаюИскать того, чего нельзя понять.А был рассвет! Я помню, вспоминаюЯзык любви, цветов, ночных лучей.Как не цвести всевидящему маюПри отблеске родном таких очей!Очей тех нет – и мне не страшны гробы,Завидно мне безмолвие твое,И, не судя ни тупости, ни злобы,Скорей, скорей в твое небытие!

4 ноября 1878

Самой мучительной страницей в безжалостной судьбе Фета был его роман с Марией Лазич, дочерью небогатого отставного генерала Лазича. Об этом трагическом романе сам Фет рассказал в письмах к своему другу И. П. Борисову и в воспоминаниях «Ранние годы моей жизни». (В воспоминаниях поэт называет Марию Лазич Еленой Лариной.)

Надежды поэта на получение части имения от брата и сестры и выход в отставку, после чего он смог бы соединить свою судьбу с любимой девушкой, не оправдались. Вскоре Лазич погибла от загоревшегося на ней платья. Был ли это несчастный случай или замаскированное самоубийство? Как бы то ни было, история с Марией Лазич не столько подтверждает легенду о черствости и корыстности Фета, сколько говорит о трагической судьбе, превратившей его на 31 году жизни в человека, вынужденного проститься с самым дорогим в своей душе: «Идеальный мир мой разрушен давно…»