Читать «Шельмуфский» онлайн - страница 15

Затем я начал танцевать и пригласил трех дам: одна из них держалась за мою левую руку, другая – за правую, а третья – за левую ногу, и я приказал скрипачам сыграть альтенбургский крестьянский танец. Тут бы и можно было поглядеть, как следует танцевать и какие искусные прыжки я умел выделывать правой ногой: когда я немного вошел в раж, я начал подпрыгивать на ней на целую сажень в высоту, так что и дама, державшаяся за мою левую ногу, почти не касалась земли, а все время вертелась в воздухе. Черт меня побери! Как глядели все бабенки на эти прыжки! Маленький горбатый танцмейстер клялся, что за всю свою жизнь он никогда не видел таких прыжков. Затем они все захотели узнать, какого я рода и звания, но я, черт возьми, никому этого не сказал и выдал себя только за простого дворянина, однако они этому не поверили и утверждали, что я, должно быть, более благородного звания и по моим глазам видно, что я родился не под ореховым кустом. Они начали расспрашивать мою Шармант, но, разрази ее дьявол, если она что-либо проронила о моем рождении, ибо, если бы они узнали историю с крысой, – ох проклятье! – с какой охотой они бы ловили каждое слово!

После бала мы с моей Шармант поехали в оперу, где тоже можно было, черт возьми, кое-что посмотреть, так как в этот день ставили «Разрушение Иерусалима». Ну и ну! Что это был за огромный город, этот самый Иерусалим, который представляли в опере! Бьюсь об заклад, что он, черт его побери, был в десять раз больше, чем город Гамбург, а его так подло разрушили, что, черт возьми, сейчас и не увидишь, где он находился. Только жалко, что с ним и расчудесному храму Соломонову пришлось вылететь в трубу; мне казалось, что хоть кусочек от него должен был бы уцелеть, так нет же, черт побери, солдаты все развалили и разрушили дотла – это были хорваты и шведы, они-то и стерли Иерусалим в порошок. После оперы я направился со своей Шармант на Юнгфернштиг (как называют его господа гамбуржцы). Ибо это веселое место и расположено оно в центре города на берегу небольшой реки, называемой Эльстер. Здесь растет, пожалуй, тысячи две лип, и благородные кавалеры и дамы города Гамбурга прогуливаются и дышат под липами свежим воздухом каждый вечер. На Юнгфернштиге можно било встретить по вечерам и меня с моей Шармант, ибо Юнгфернштиг и опера были всегда нашим любимым времяпрепровождением. Об осаде Вены они также однажды сыграли превосходную оперу! Сто тысяч чертей! Какие бомбы швыряли турки в город Вену! Черт возьми, они были в двадцать раз больше тех, что лежат в гамбургском укреплении. Но как им за это отплатили саксонцы и поляки, вы, наверное, знаете. Пожалуй, свыше 30 тысяч турок полегло у стен Вены, не считая пленных и смертельно раненных, число которых, по моим подсчетам, достигало приблизительно 18–20 тысяч человек, а добрых 40 тысяч обратились в бегство. Ох, будь я проклят! Как заливались трубы, когда кончилась осада города, готов спорить, что, вероятно, свыше 20 тысяч трубачей стояли на площади и играли в городе викторию.