Читать «Шарлотта. Последняя любовь Генриха IV» онлайн - страница 37

Когда родился дофин, молодой Конде был принужден занять место во втором ряду. Из наследника сделался простым принцем крови, и его стали называть принц. Это было падение. Король опять забыл о нем, а двор изумительным усилием памяти выбрал именно это время, чтобы вспомнить историю пажа.

Подобное детство должно было воспитать человека подозрительного, раздраженного… Впрочем, Генрих Конде и по природе был печального характера. В нем было что-то такое, обдававшее холодом. Угрюмый, молчаливый, скрытный, он имел один из самых худших недостатков: он был беден… Он почти всегда держался в стороне. У него известна была только одна наклонность – охота. Его считали врагом женщин.

Таков был супруг, которого воля короля давала прелестной Шарлотте де Монморанси. При дворе посмеивались исподтишка. В городе громко судачили.

Де Бульон торжествовал. Бассомпьер сделался невидим. Сюлли казался серьезнее и озабоченнее прежнего.

У короля были дни безумной веселости, сменявшейся непонятным унынием.

Обручение происходило с большой пышностью в луврской галерее 2 марта.

Коннетабль дал сто тысяч экю своему будущему зятю и условился с братом, чтобы назначить дочери пять тысяч ливров годового дохода. Король прибавил своему племяннику содержание и подарил единовременно полтораста тысяч ливров. Невеста получила от его величества великолепный убор из драгоценных каменьев и роскошное подвенечное платье. Народу устроили гулянья.

В апреле было получено позволение от папы, и брак совершился 17 мая в Шантильи, у коннетабля.

Свадьба была не пышная; состояние Монморанси не дозволяло ему больших издержек.

Присутствующие только принцы крови и короткие знакомые Монморанси были немногочисленны. Вдали от Лувра забыли строгий этикет и от всего сердца веселились и шумели.

Вечером после ужина гости танцевали, а на большом лугу напротив замка крестьяне пили и плясали, восхваляя громкими криками щедрость коннетабля.

Окна правого флигеля, где давали бал, были ярко освещены, а далее, в конце другого флигеля, освещались комнаты, в которых прежде жила жена коннетабля и которые оставались пусты после ее смерти.

– Там, – говорили, – комнаты новобрачных.

Изумительная красота принцессы Конде возбуждала восторг. И старики, и молодые в деревне завидовали молодому принцу, осанка и физиономия которого, однако, казались так холодны и выражали скуку.

Новобрачная рано ушла с бала в свои комнаты, где горничные сняли с нее тяжелый парадный наряд.

В белом пеньюаре, еще прелестнее от волнения, заставлявшего ее бледнеть, она ждала своего супруга, прислушиваясь с задумчивым видом к отдаленному шуму празднества.

Она рассеянно слушала герцогиню Ангулемскую, которая стояла возле нее, держа огромный носовой платок, омоченный слезами, и давала племяннице последние наставления.

– Подумайте, Шарлотта, подумайте, что вы должны уважать в вашем муже принца крови и… и… вашего мужа. Помните, что я вам говорю сегодня. – Между женщиной, которая хорошо себя ведет, и женщиной, которая ведет себя нехорошо, целая бездна… Но что с вами, племянница? Точно вы не слушаете меня.