Читать «Чур, мой дым!» онлайн - страница 95

Однажды, возвращаясь после долгой прогулки, я встретил бабку Сашу и вдруг заметил, что она совсем постарела: лицо сморщилось, рот ввалился, одни только жалостливые и пронырливые глаза поблескивали с прежней бодростью. Я не побежал от бабки и даже не сделал вид, что не замечаю ее, она теперь показалась мне очень близким, своим человеком. Я подошел к ней.

— Давненько тебя не видала. Смотрю, все ходишь, маешься, — участливо зашептала бабка Саша. — Проглядел ты, желанный, все проглядел. Тебе, видно, и невдомек, что садик твой продан, из вещичек что осталось, тоже не видать. Коровушку и ту скоро проглядишь. Вчера покупатели приходили. Вот оно как оборачивается, сынок мой. А ты все в рванье да в рванье. Куда только деньги идут? Да уж известно куда. Тьфу ты, сказать-то срам один. Молодку себе привел, старый дурак. И покойницы не постеснялся. Судись ты с ним, получи свое! — ожесточенно приказала бабка Саша.

Я вскипел, как только услышал о том, что хотят продать мою Зорьку. Разгоряченный и свирепый, бросился к дому.

В комнате оказался только дядя, он растапливал плиту. Увидев меня, закрыл дверцу, выпрямился — сутулый, но еще крепкий.

Я не знал, с чего начать, задыхался от волнения.

— Тебе чего? — недоуменно спросил дядя.

Я хотел крикнуть, что не дам продавать Зорьку, что она моя, наша, а не этой женщины, которая всем теперь распоряжается в доме, но, сдержав себя, неожиданно спросил:

— Помните, тетя отрез купила на костюм? Вы отдадите его мне?

— Какой отрез? — удивился дядя.

— Да тот, что мы положили в сундук.

— Не знаю ни про какой отрез, — категорически отрубил он.

— Я поищу его в сундуке, — сказал я.

Вдруг дядя вспылил.

— Нечего здесь рыться. Нет там никакого отреза.

— Значит, вы и его продали? — спросил я.

— Может, и продали, а тебе какое дело?

Я не мог понять, почему так резко дядя разговаривает со мной, и своею резкостью он все больше обижал меня и злил.

— Тогда верните мне деньги, — сказал я. — Этот отрез тетя купила для меня. И вообще я имею право на свою долю наследства.

— Так, — сказал дядя и шагнул ко мне. Лицо его побагровело. — Так, так… Значит, мало я для тебя сделал? Обидел тебя? Так, так! — Тонкие губы его затряслись, побелели. — А ну, убирайся вон!

Дядя замахнулся на меня. Я схватил табуретку и тоже замахнулся.

— Не маленький! Не выгоните!

Дядя отступил и вдруг сник.

— Неблагодарная тварь, — процедил он сквозь зубы.

Я все еще держал табуретку в воздухе и в тот момент, когда начал опускать ее, ужаснулся своему поступку, своей ярости.

Поставив табуретку на пол, я бросился вон из дома и побежал к Неве. «Прочь! Прочь! Прочь!» — повторял я про себя лишь одно слово.

Знакомый лодочник повез меня к левому берегу, туда, где возвышалась дымная труба лесопильного завода. Надо мной нависало сырое низкое небо, в холодном вечернем сумраке над крупной зыбью плясали красные огоньки бакенов на повороте реки. Монотонно поскрипывали уключины весел, и все явственнее отдалялся крутой песчаный берег с черными лохмами корней, увядающие деревья, коричневые крыши домов и маленькое слуховое окно, из которого я когда-то смотрел, как суматошно и празднично выбегают из теплохода на пристань приехавшие отдохнуть горожане.