Читать «Чудотворцы и чудеса. Энциклопедия сверхвозможностей человека» онлайн - страница 348

Оба эти условия никоим образом не были соблюдены. Женившись по любви, Николай совершил свое первое предательство интересов России, сделал то, чего не имел права делать. На российском престоле оказалась истеричка с дипломом доктора философии, несшая в генах страшную болезнь — несвертываемость крови (гемофилию). Хотя уже в те времена медики обладали достаточными знаниями о наследственных болезнях вообще и о механизме передачи гемофилии детям мужского пола, никто, однако, не набрался смелости вразумить императора ну как же, романтичный Ники пылал любовью…

Последствия известны. Родился больной наследник. Легко представить, как это повлияло на психическое состояние царствующей четы, и без того не блиставшей интеллектом. При дворе появились сменявшие друг друга «магнетизеры», «целители», «святые старцы».

Кроме того, Алиса Гессенская повинна и в другом, не р менее фатальном для Империи ipexe — она с прямо-таки параноическим упорством старалась избавиться от мало-мальски выдающихся государственных деятелей, «затмевавших» ее ничтожного супруга. И проталкивала поближе к трону вовсе уж явные, ничтожества…

Знаменитый русский военный теоретик Драгомиров оставил убийственное высказывание о Николае II: «СИДЕТЬ на престоле годен, но СТОЯТЬ во главе России неспособен». Министр иностранных дел Н. П. Дурново считал, что Николай «обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства», что маловато для человека, стоящего во главе Империи… Не менее категоричен и известный юрист Кони: «Его взгляд на себя, как на провинциального помазанника божия, вызывал в нем подчас приливы такой самоуверенности, что ставились им в ничто все советы и предостережения тех немногих честных людей, которые еще обнаруживались в его окружении». Он же писал о царе: «Трусость и предательство прошли красной нитью через всю его жизнь, и через все его царствование, и в этом, а не в недостатках ума и воли, надо искать некоторые из причин того, чем закончились для него и то, и другое». Это написано за год до расстрела царской семьи в Екатеринбурге. Не недостаток ума, а «отсутствие сердца и связанное с этим отсутствие чувства собственного достоинства, — писал Кони, — в результате которого он, среди унижений и несчастья всех близко окружающих продолжает влачить свою жалкую жизнь, не сумев погибнуть с честью».

Британский премьер-министр Ллойд-Джордж не менее категоричен: Российская Империя была «ковчегом, у которого полностью отсутствовали мореходные качества. Весь его остов прогнил, и экипаж был не лучше. Капитан годился только для прогулочной яхты в спокойных водах, а штурман выбирался его женой, отдыхавшей на кушетке в каюте». Николая англичанин характеризовал как «корону без головы… конец был трагическим, но за эту трагедию страна не может нести ответственность ни в коем случае». Даже питающий к Николаю самый горячий пиетет Роберт Мэсси не выдерживает: «В ходе войны народ хотел не революции, а только реформ. Но Александра, побуждаемая Распутиным, страстно протестовала против всякого умаления царской власти: Уступая жене, борясь за спасение самодержавия и отрицая все доводы в пользу ответственного перед народом правительства, Николай сделал революцию и конечный триумф Ленина неизбежными».