Читать «Чугунная Тревога (FB)» онлайн - страница 171

Как же так получилось? Так, что правительство, осознавая, что есть спрос на определённые товары, что граждане сами, в подполье, могут наладить производство этих товаров и покрыть дефицит, активно этому препятствовало. Тем самым расписавшись в собственном смертном приговоре – когда пошло против интересов общества. Да, власть последнего генсека держалась не на всеобщем благе, а на полицайских методах, дефицит с восьмидесятых годов перестал быть всеобщим, однако, то одного, то другого, не хватало. Полки магазинов завалены… напоминает послевоенные годы – полки магазинов завалены консервированными крабами. Да, после войны, в сороковых годах, на полках магазинов было немало товаров, но почти все они неходовые, а ходовые – разбирали очень быстро, глазом моргнуть не успеешь – уже смели. На прилавки товар не выкладывали, его «выбрасывали» в продажу. Этим термином советские продавцы уничижали своих покупателей – как кость своре собак, на прилавки бросалась электроника, дефицитные колбасы – копчёные, сырокопчёные, сервелат, и конечно же – сыры. Дефицит был перманентным – в одном месяце могли разобрать все соки, в другом – не хватало рыбы, в третьем – разобрали всю туалетную бумагу, если надо – езжай в соседний город, там есть…

Недостатков у плановой экономики было много, но функцию она свою выполняла – была инструментом порабощения народа, когда хозяин строго нормирует потребление раба, при этом, не давая ему возможности не работать. Ценные рабы жили лучше обычных, если раб обладал какими-нибудь навыками, он поднимался в иерархии, а самые-самые ценные, которые приносили больше всего дохода, жили почти как свободные люди. Отличие раба от нищего в том, что нищий может не работать, а раб обязан. Нищий может не иметь ни гроша за душой, а рабу дают еду и одежду – ровно столько, чтобы он продолжал работать и не было среди рабов недовольства, граничащего с восстанием. Раба могли безнаказанно забить палками… или посадить невиновного – из-за таких дел, возбуждённых по просьбе самих же невинно осуждённых, уже было посажено больше пяти тысяч бывших милиционеров. Причём – всех их распределяли в колонии общего режима, туда, где сидят уголовники, которые ментов судили своим, особым судом. И казнили своей, особой казнью. Отправлялись на скамью подсудимых даже ветхие дедушки, которые ещё при Хрущёве накуролесили – такие преступления, как умышленная фабрикация уголовного дела срока давности не имели.