Читать «Что такое популизм?» онлайн - страница 6

И это уравнение всегда работает для популистов: все, что в него не укладывается, можно списать со счетов как безнравственную группу людей, на самом деле не принадлежащую к народу. Иными словами, популизм – это всегда в той или иной форме политика идентичности (хотя и не всякая политика идентичности непременно будет популистской). Из понимания популизма как разновидности политики идентичности, претендующей на исключительность, следует, что популизм представляет угрозу для демократии. Ведь демократия подразумевает плюрализм мнений и признание того, что нам нужно найти справедливый способ сосуществования свободных, равных в правах, но отличающихся друг от друга и не сводимых к одной норме граждан. Идея единого, однородного, подлинного народа – не более чем фантазия; как сказал как-то раз философ Юрген Хабермас, «народ» возможен только во множественном числе. И это к тому же фантазия опасная, потому что популисты не просто процветают благодаря конфликту, поощряя поляризацию, – они обращаются со своими политическими оппонентами как с «врагами народа» и стремятся полностью исключить их из общественной жизни.

Это не значит, что все популисты немедленно отправляют своих врагов в ГУЛАГ или возводят стены на государственных границах, но и к безобидной предвыборной риторике или к протесту, который перегорает, как только популист приходит к власти, популизм тоже не сводится. Популисты во власти могут осуществлять популистскую политику. Это противоречит «народной мудрости», согласно которой популистские протестные партии тут же самораспускаются, как только приходят к власти, поскольку сам против себя протестовать не будешь. Популистское правительство отличают три особенности: попытки монополизировать государственный аппарат; коррупция и «массовый клиентелизм» (материальные выгоды или бюрократическое покровительство в обмен на политическую поддержку со стороны граждан, которые становятся «клиентами» популистов); а также систематическое подавление гражданского общества. Конечно же, тем же самым занимаются и многие авторитарные правители. Разница в том, что популисты оправдывают свое поведение, утверждая, что они являются единственными выразителями народных чаяний; это позволяет им вполне открыто признавать свои практики. Это также объясняет, почему изобличения в коррупции обычно крайне редко вредят популистским лидерам (вспомним того же Эрдогана или австрийского правого популиста Йорга Хайдера). С точки зрения их сторонников, «они делают это для нас», т. е. для подлинного народа. Во второй главе книги я показываю, что популисты даже создают конституции (наиболее наглядные примеры – Венесуэла и Венгрия). Вопреки распространенному образу популистского лидера как ничем не ограничиваемого политика, который напрямую обращается к стихийным неорганизованным массам с балкона президентского дворца, в действительности популисты часто стремятся создавать ограничения, пока им приходится считаться с существованием других партий. Конституции же они создают не для того, чтобы сохранить плюрализм, а чтобы его уничтожить.