Читать «Чисто женская логика» онлайн - страница 98

— Вы считаете, что пустить пистолет в дело — это нормально?

— Я говорила о желании пустить его в дело. Так вот желание — это нормально.

— Но вы подавили в себе искушение?

— Да нет, все было гораздо проще, — Юшкова глубоко затянулась, раздавила окурок о пепельницу. — Я опоздала.

— Куда вы опоздали? — терпеливо спросил Убахтин.

— Опоздала пустить его в дело.

— А намерение было?

— Не твердое, не окончательное... Но что-то такое корячилось в душе.

Знаете, какие слова за последние дни зацепили меня больше всего? Когда дочь спросила, сколько мне светит... Она не сомневается в том, что это я убила Балмасова.

— Я тоже не сомневаюсь, — сказал Убахтин без выражения.

— Вам по должности положено, вам убийца нужен.

Убахтин молчал некоторое время, вертел шариковую ручку на столе, смотрел в окно, потом, наконец, повернулся к Касатоновой.

— Екатерина Сергеевна, может бы, вы хотите задать какой-нибудь вопрос?

— Скажите, Елена Ивановна... Балмасов... Каким он был при жизни? Неряха, грязнуля, шалопай, пижон, этакий джентльмен... — Последнее, пожалуй, ближе всего к действительности. Но, сами понимаете, это касалось только манеры поведения, манеры одеваться, манеры общения. Вообще это касалось только манер. И не более того. По сути своей он остался тем, кем был всегда — торгаш.

— И второй вопрос... Вы сказали, что были у него в тот вечер... Зачем вы к нему приходили?

— Хотела поговорить о дочери.

— Поговорили?

— Да.

— Разговор получился?

— Нет.

— Перед тем, как прийти к нему... Вы позвонили? Предупредили о своем приходе?

— Да, конечно. Я ведь должна была убедиться, что он дома, что он хотя бы откроет мне дверь.

— Вы делали уборку в его квартире? Я имею в виду ту самую ночь?

— Да.

— Зачем?

— По привычке, — Юшкова усмехнулась. — Вы хотите другого ответа... Могу ответить иначе... Я делала уборку, чтобы скрыть следы своего пребывания. О пульте не подумала. Мое упущение. Следы всегда остаются, да? — повернулась она к Убахтину.

— Совершенно с вами согласен. У меня больше вопросов нет. Пока нет.

Убахтин нажал неприметную кнопку на столе, вошел конвоир и увел Юшкову в камеру.

— Что скажете, Екатерина Сергеевна?

— Мне кажется, ей нравится быть арестованной, подозреваемой, обвиняемой.

— Не понял? — Убахтин вскинул клочковатые брови.

— Юрий Михайлович! Такая уж это редкость? Человеку иногда нравится переносить страдания, особенно, если они незаслуженны. Он этим как бы укоряет остальное человечество, или, скажем, ближнее свое окружение — смотрите, дескать, как вы несправедливы, как вы низки и злобны! Ну, что ж, пейте мою кровь, наслаждайтесь моими несчастьями, но не дождетесь, не дождетесь от меня ни стона, ни плача. И о пощаде просить не буду. Спохватитесь, ужаснетесь, да будет поздно. И тогда уж имейте дело со своей совестью, перед ней оправдывайтесь, перед ней кайтесь и выпрашивайте прощения! Может быть, высшие силы вас простят, может быть, но это уж без меня, без меня. Мне кажется, у Юшковой сейчас примерно такое состояние.

Убахтин долго молчал, в упор рассматривая Касатонову, не то удивляясь ее проницательности, не то огорчаясь наивности. Потом тяжко вздохнул, будто проделал непосильную умственную работу.