Читать «Чехарда. Повести» онлайн - страница 230

— Врачи не сердятся?

— Наоборот, одобряют! Чтобы восстановить здоровье, надо ходить… Вот деятели и ходят: пять километров туда и пять километров обратно. Огромная культурная помощь городу!

— А профессор Печонкин не любит Геннадия Семеновича? — с непокидавшей меня прямолинейностью спросила я.

— Они не могут друг друга не уважать, — сказала Нина Игнатьевна. — Два таких человека! Они дискутируют… Как раз потому, что есть разум и сердце! У них, например, разные точки зрения на то, как человек должен строить свою личную жизнь.

— И как же ее строит Геннадий Семенович?

— Он холостяк.

Мне показалось, что Нина Игнатьевна испытующе взглянула на меня.

Незамужние женщины при слове «холостяк» внутренне вздрагивают. Но я не вздрогнула. И Нина Игнатьевна успокоилась. Однако все же сказала:

— Разрешите мне в течение всех этих дней быть вашей матерью. Оберегать вас… Здесь это необходимо.

— Почему?

— Санаторий! А вы слишком молоды.

— Боитесь, что я напишу Геннадию Семеновичу Онегину необдуманное письмо?

— Профессор Печонуин считает всех холостяков эгоистами, — вместо ответа соощила она. — «Жизнь на одного!» — говорит он. — Я рассказываю, потому что Петр Петрович и при вас это обязательно повторит. Он не совсем прав. Все любят себя… Но это ведь не мешает любить и других.

— Кому не мешает, а кому и мешает, — ответила я. Она взглянула на меня с удивлением. — А у самого Печонкина большая семья?

— Одних внуков и правнуков — девять. Он обязательно сообщит вам эту цифру.

— Девять Печонкиных не считая сыновей и дочерей? Он всех помнит по именам?

— У него вообще память прекрасная: кибернетик! — сказала она. И добавила: — У меня еще одна просьба. Вернее, вопрос. Ко мне из города часто приходит сын Гриша… Он учится в шестом классе. Это не помешает?

— Да что вы?! Пусть приходит. А муж у вас есть?

Не услышав вопроса, она поблагодарила за Гришу.

— Отлегло от сердца… Спасибо. Теперь у меня будет двое детей!

Я подумала, что если бы у людей почаще отлегало от сердца, меньше было бы на свете инфарктов.

На следующий день она объяснила почти всем мужчинам в санатории, что они мне годятся в отцы или деды.

— Я лично не могу быть отцом, потому что я холостяк, — возразил Геннадий Семенович.

Из всех обитателей санатория «Березовый сок» только Гриша был моложе меня.

В санатории к нему уже привыкли. И спрашивали у Нины Игнатьевны:

— Где ваш сын?

— Скоро придет.

Он действительно приходил.

Глаза у Гриши были такие же восторженные, как у его матери. Только без лихорадочного оттенка.

Во время тихого часа Гриша носился по опустевшим белоствольным аллеям. Он собирал грибы и сдавал их на кухню. После ужина Нина Игнатьевна провожала сына в город и возвращалась обратно: ей тоже полезно было ходить.