Читать «Честь Родины» онлайн - страница 29
Николай Петрович Дмитриев
— Голубчик, — ответил Перекомский, — дай я тебя за удаль поцелую!
Солдаты обступили их. Крича «ура», они принялись качать храбреца.
С тех пор матрос Кошка стал гордостью третьего бастиона.
Севастополь, как разъяренный лев, отбивался от врагов.
После нескольких неудачных атак неприятель приступил к планомерной осаде города.
К надземной войне прибавилась подземная. Французские саперы рыли в земле тайные ходы, подбираясь к русским позициям.
Русские взрывали эти ходы минами и фугасами.
Осада затянулась. Дни стали короче. Подошла зима. Земля обледенела, покрылась снежным покровом.
Однажды ночью из третьего бастиона сделали вылазку. Шестьдесят солдат пробрались к вражеским окопам, но французы их заметили, открыли стрельбу и многих убили. Оставшихся в живых спасла поднявшаяся метель. Они с трудом добрались до бастиона.
К рассвету метель улеглась. Сигнальщик, через отверстие в бруствере следивший за неприятелем, заметил, что у вражеского окопа, прислонившись к насыпи, стоит неподвижно наш унтер-офицер.
Сигнальщик подозвал товарищей. Начались толки и разговоры. Кто-то из солдат, ходивших на вылазку, присмотревшись внимательней, сказал:
— Конечно, это наш Ефим Тимофеевич… Замерзший он, братцы.
— Вороги над покойником тешатся! — возмутился сигнальщик. — Нарочно его караульным выставили…
— Нам на позорище, — добавил один из артиллеристов.
К разговаривающим подошел матрос Кошка. Узнав, в чем дело, он тоже присоединился к общему негодованию.
— Ведь это же обидно, братцы! Эх, сердечный! И бежать не может, потому как мертв. Как бы его сюда доставить?
— И думать нечего, — возразил сигнальщик. — Убьют.
— А вот я попробую, — ответил Кошка.
— Ничего не выйдет, — проворчал один из солдат. — Подстрелят тебя французы, как зайца.
— Посмотрим! — сказал Кошка и пошел искать лейтенанта Головинского.
Выслушав матроса, лейтенант пожал плечами:
— На такое дело дать разрешения я не могу. Ступай к капитану.
Кошка, мрачно козырнув, отправился в капитанскую землянку. Осторожно приоткрыв дверь, чтобы не выпустить тепло, он увидел, что Перекомский что-то пишет. Капитан составлял очередные сводки убитых и живых.
Увидев матроса, он положил карандаш. Матрос снял шапку.
— Ваше благородие, — сказал Кошка. — Дозвольте спасти товарища от надругания.
— Какого товарища? — спросил Перекомский.
Кошка рассказал о мертвом унтере. Капитан нахмурился.
— Опять чудишь? — буркнул он. — А что, если подстрелят? Незачем живому из-за мертвого пропадать. Не могу разрешить.
Но Кошка стоял на своем.
— Ваше высокоблагородие, — бормотал он, — меня пуля не трогает. Отпустите, будьте так милостивы… Дозвольте…
Он так упорно клянчил, что Перекомский не выдержал.
— Ну, черт с тобой! — сказал он. — На меня не пеняй. Сам в могилу лезешь. Пойду просить Панфилова.
Начальник оборонительной линии севастопольских укреплений контр-адмирал Панфилов после уговоров дал наконец разрешение.
Довольный Кошка отправился в землянку и целую ночь оттуда не выходил. Взяв матрац, он распорол его, вытряхнул солому и сшил себе из холстины мешок. А для рук и головы сделал прорези.