Читать «Честь мундира. Записки полковника» онлайн - страница 29

– Армия стреляла не в народ! – рявкнул на меня Грачев, – армия стреляла в преступников! Мы выполняли приказ президента!

– Ну и что ты ему ответил? – спросил я.

– Я ответил, что приказ Ельцина был преступным.

– А он?

– А он сказал мне, что если военный человек сомневается в приказах президента-Верховного главнокомандующего и начинает обсуждать их, то это уже не военный человек, а тряпка… Потом подписал мой рапорт, швырнул его мне и даже руку на прощанье не подал… А когда я уже выходил из его кабинета, он сказал мне: «В Афгане ты другим был, замполит»… А я – ему: «Вы тоже были другим».

В тот день Гартин сообщил мне, что на двери его квартиры кто-то большими черными буквами написал «Смерть убийце!». А Вера Алексеевна хваталась за сердце и спрашивала: «Петя, это страшно. Может, обменяем квартиру?».

10

Прилетев в Москву с Новой Земли, я в тот же день позвонил полковникам Хрулеву и Очерету. Мы вместе года три служили в группе референтов министра, а Гартин был нашим начальником.

Приближался девятый день после смерти Петра Петровича. Мы договорились съездить к нему на Троекуровское кладбище. Поминки устраивать было некому: Вера Алексеевна лежала в больнице, дочка Гартина после похорон улетела к семье в Финляндию, а сын Юрий был в очередном, как сказал Очерет, «коммунистическом запое».

Приехав на кладбище, мы положили три букета гвоздик на могилу Петра Петровича. Его добролицый портрет в парадной форме еле выглядывал из-за холма венков. На алой ленте самого большого и дорогого пестрели белые буквы «От министра обороны Росс…». Под свежим деревянным крестом мы помянули полковника горькой водкой. А затем взяли такси и рванули на Никитский бульвар, к старинному дому, в подвале которого был невероятно уютный полумрачный бар, – в нем во время службы в Минобороны мы душевно сиживали вечерком по пятницам. Я несколько раз по пути с кладбища в бар порывался узнать у Хрулева и Очерета о причинах самоубийства Гартина, но они, будто сговорившись, опасливо талдычили:

– Не сейчас. Это особая история.

По дороге к Никитскому бульвару я все же узнал, что Хрулев и Очерет были в гостях у Гартина за несколько дней до его смерти.

В баре мы уселись за свой любимый стол в самом углу и заказали выпить-закусить. И снова помянули Петра Петровича. Тут я не оставил своих намерений напористо выпытать у моих собеседников хоть что-то о причинах и обстоятельствах смерти Петра Петровича. Первым начал «колоться» Хрулев:

– Начнем с того, – говорил он, – что Петр Петрович пригласил нас к себе на дачу. Стол был накрыт к нашему приезду и шашлыки на мангале уже дозревали. Сели, выпили по первой, по второй, по третьей… Гартин стал читать нам очередную главу из своей будущей книги. Мы с Очеретом высказывали свои замечания, Петрович делал какие-то пометки на полях рукописи. Слушали, пили, закусывали. Тут подъехал Юрий с другом… Как же его звали? Какое-то экзотичное имя у него было…

– Мэлс. Мэлс его звали, – откликнулся Очерет, – Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин… Ну в общем, от глубоко коммунистических родителей он произошел…