Читать «Черный пролетарий» онлайн - страница 2

В Великий Муром они нагрянут подготовленными.

* * *

Жёлудь ехал во главе колонны, то позади отца, то выдвигаясь вперёд в боевое охранение.

После возвращения из цитадели Ордена Ленина ратники то и дело стали звать парня в свой круг — чифирнуть, поговорить. Дружинники, не участвовавшие в спецоперации, поглядывали на молодого лучника с почтением, должно быть, наслушались от товарищей. Жёлудя признали своим.

Дневки были нередки, ибо погоды стояли ненастные. Ледяной дождь загонял караван под крышу. Там в часы вынужденного отдыха проявил себя купленный Щавелем грамотный раб. За миску козырного хрючева, а иногда просто так, он травил забористые истории. Обозники привыкли ещё по засидке в Дмитрове собираться возле него погреть уши. Теперь подтянулись дружинники. Раб оказался сказочником, и аудитория его всё росла. Глядя на его успехи, Филипп возревновал и как мог чаще услаждал слух ратников пением. Однако в отряде нашлось немало поклонников художественной прозы. Бард терял популярность. Сознавая непродуктивность открытого противостояния, Филипп намерился выяснить секрет его успеха и стал подкатывать к рабу с разговорами о литературе.

Накануне вечером Щавель застал их на конюшне в загоне для рабов. За денником была отгородка с прикрученными к стене кольцами, оттуда доносились возня, гомон, смех. Тускло светила жировая плошка, рабы играли в камень-ножницы-бумагу. Живой товар скрашивал будни в ожидании, когда его доставят на торг и разберут по хозяевам. Неслышно ступая, Щавель остановился возле загона и замер неприметным. Когда было нужно, старый лучник мог подкрасться к кому угодно. Учёный раб, пристёгнутый в конце цепи, примостился на охапке сена возле мочевого стока, через который навозная жижа утекала из конюшни. Напротив на корточках сидел бард Филипп, потчевал невольника нажористыми остатками ужина и выяснял секреты ремесла.

— Гомер Борхес утверждал, — наставительно пробубнил раб, выбирая из плошки корм жадными крючковатыми пальцами, стараясь не оглядываться на остальных невольников, и торопливо засовывал еду в рот, спуская гущу по бороде. — В литературе существуют четыре основных сюжета.