Читать «Черные крылья» онлайн - страница 15
Иван Кузнецов
Необычно суровой прошедшей зимой здешние края постигло большое несчастье: вымерзли сады. Теперь идёшь по дачной улице, вроде зелено, но глаз то и дело цепляют яблони, груши, вишнёвые деревья с засохшими мелкими листиками, с лопнувшей корой на побитых морозом, отсыхающих ветвях. Их и выпилить некому.
А тут – живая вишня, с плодами! Как только её всю уже не оборвала вездесущая ребятня и воришки?
Николай Иванович остановился, сорвал несколько штук поспелее. Крикнул:
– Хозяева!
Никто не отозвался, и он не стал повторять. В конце концов, не ходить же сейчас с кульком! Заметил номер дома. Впрочем, и в других садиках – ягоды.
Бродов пригляделся. Вот в чём дело! Живы не деревья, а вишнёвые кусты, беспорядочная поросль, которую аккуратные хозяева обычно вырезают. Вот и клонятся до земли упругие, длинные пруты, похожие на прибрежный ивняк.
Нужно будет завтра отправить сюда шофёра, чтоб купил вишни побольше. Можно и на рынке, но тут будет прямо с веток и в достаточном количестве. Отвезти в Школу, а часть в Лабораторию – порадовать девчонок.
До чего тиха и пустынна улица! Неестественно. Летний жаркий вечер, а люди не гуляют, не пьют чай на старых верандах. Люди воюют, люди работают на оборонных заводах. По домам расселили много эвакуированных, но и те на работе. А детвора где? Должно быть, в пионерлагерях, где ребят стараются хоть как-то подкормить и подбодрить.
А проклятая война снова десятками и сотнями вёрст пожирает страну, как лесной пожар…
Лично Бродову открытие Школы принесло по второму ромбу в петлицы, поскольку он теперь руководил достаточно большим и разветвлённым подразделением, хотя и носившим по-прежнему кодовое наименование «Особая группа». Однако Николай Иванович испытывал иррациональную неловкость за свою принадлежность к высшему начсоставу: настолько неудачными он считал действия военного руководства в последнее время. Он знал из тех секретных докладов, с которыми ему полагалось знакомиться, как ропщут солдаты – не на тяготы войны, не на холеру, что разгулялась по всей прифронтовой полосе, а на бездарные приказы начальства. Гражданское население не роптало: люди молча, упорно делали всё возможное и невозможное, что зависело от них, – даже настроение старались поднимать себе и близким…
Бродов считал, что знает, как исправить целый ряд ошибок и просчётов, но не имел ни малейшей – даже теоретической – возможности повлиять на ситуацию и испытывал от этого острую, болезненную досаду. Его, человека, нюхавшего порох только на учебных стрельбах в Академии, слушать не станут и скажут: «Занимайся своим делом!» Он и занимался не покладая рук…
Прочитав очередную сводку, которая повествовала, помимо боевых действий, о стечении стратегических просчётов и тактических промахов, приведших к неудачам, Николай Иванович собирал очередное совещание отряда слежения.
– Товарищи, знаю, что работаете во всю силу, и всё-таки прошу: посмотрите ещё внимательнее, попробуйте другой заход какой-то, похитрее. Должно быть нейровмешательство, которого вы не учли! Не может на пустом месте…