Читать «Черногорец на русской службе: генерал Бакич» онлайн - страница 187

224

И. Еловский

багатай, склонив свои снежные вершины, внимал чуждым ему звукам. Жаворонок, единственный певец местных полей, прекращал свою песню в небесной лазури. Порой думалось, что тут собрались люди праздного досуга, с целью повеселиться.

В центре всего лагеря помещался Красный Крест, где было много сестер милосердия.

Едва только спадет дневная жара, как уже толпою идут визитеры, по направлению Красного Креста. Здесь седой полковник, юный корнет и даже робкий прапорщик. Во всех четырех направлениях вокруг расположения Красного Креста томно разгуливала публика попарно и группами, причем обмен рассказов и впечатлений был так весел, что все время слышался громкий смех: то звучный или тоненький девичий голосок, то приятный баритон корнета или низкая октава военного чиновника. Конечно, относительно разнообразия костюмов и нарядности лучше будет промолчать.

Все четыре аллеи, идущие от палаток Красного Креста, получили свои названия. Первая улица, как и всегда, была названа Атаманскою, хотя на ней не было ни одного атамана; вторая называлась - Невский проспект; третья носила название - Поэзии и Грусти, и четвертая - Любви.

Эти улицы всегда были оживлены. Здесь коротали свое время люди, так много перенесшие, но не потерявшие все же своей жизнерадостности и бодрости. Здесь же, на этих аллеях, можно было получать самые свежие новости (из авторитетных источников), чуть ли не непосредственно из Москвы, Петрограда, Лондона, Токио, Парижа и проч[их]. По этим сведениям, уже давно Япония разбила Америку, Деникин, совместно с поляками, взял Москву, Сибирь до Урала уже очищена от большевиков, и всюду восстания и восстания против большевиков! Увы! Это были только «вести»! Здесь же можно было встретить разных знаменитостей: если кто выиграл партию в шахматы или нарисовал удачно карикатуру, картинку, то об этом сейчас же можно было здесь узнать.

Были у нас и поэты, время от времени разражавшиеся «гениальными» произведениями в прозе и в стихах.

Был и любительский драматический театр, где ставили даже такие пьесы, как «На дне» Горького.

Театр, концерты и прогулки по улицам Поэзии и Грусти привели кое-кого к намерению, под охраной доблестной китайской стражи и просвещенных граждан этой страны, зажить в своем собственном

Голодный поход Оренбургской армии

225

балагане тихим семейным счастьем. Для этого требовалось немногое: износить две пары сапог (чего не было даже у самого Бакича) по улицам разных названий и затем закрепить создавшуюся симпатию самым законным русским браком. А где же церковь и венцы? Но в этом остановки не было. Влюбленный в один день устраивал прекрасную таловую походную церковь. Сюда приносили иконы из батюшкиного походного ящика. Влюбленная подруга в тот же день делала из лыка чудные венчальные венцы. Полковому батюшке - что? Привычное дело. Только посмотрит внимательно в лицо: русский ли, мол, а то можно по ошибке и китайца обвенчать. Самым серьезным образом, в течение лета 1920 года было обвенчано в таловой церкви и лыковыми венцами свадеб больше десяти. Конечно, выдавались соответствующее документы, как и у нас на Св[ятой] Руси. Итак, часто наряду с трагическим можно было видеть и комическое.