Читать «Человек, помоги себе» онлайн - страница 33

— Но она-то идет, ты же не знаешь, с кем?

— А с кем?

— Да я тоже не знаю, но…

— Ну хорошо, — согласилась Зина, — двинули к Розе.

Мы «двинули», но Сороку дома не застали. Тогда я пошла к Марату. Зинуха отказалась — ей пора было в музыкальную.

Марат был дома. Он рисовал. На холсте перед ним алел букет гладиолусов в пузатой глиняной вазе. Сколько помню — вечно он малюет гладиолусы. Да и в доме у Галустянов в любое время — цветы. Своя оранжерея.

— Наконец-то, — сказал Марат. — Где запропала? — Он отступил на шаг от мольберта и прищурился. — Похоже?

В углу у окна на низеньком столике в таком же пузатом глиняном сосуде стоял живой букет красных гладиолусов.

— Даже сверх меры.

— Это как?

— А так. Недаром, видать, хвалил ты картину с катером на реке. У самого — прожилки на каждом лепестке. В копировальщика вырождаешься, Маратик.

— Да ты посмотри, — заговорил он, делая кистью несколько мазков. — Какие полутона. А тут переход в темную зелень. А тут? Мягчайший полусвет.

— Полусвет, полутона. Жизнь надо изображать.

— А без цветов и жизни нет.

В комнату вошла Маратова бабушка, седовласая, грузная.

— Здравствуй, Ольга-джан. Выпей сливового. — Она протянула мне стакан компота.

— Спасибо, тетя Ася. Не хочу.

— Пей! В дом войти — дело гостя, а как выйти — дело хозяина.

Что спорить! Гостеприимство их дома славится. Когда ни придешь, и накормят, и цветами одарят. Тетя Ася без цветов и в школу не является. А бывает она у нас часто — тоже член родительского комитета, как и моя мама. Поэтому на наших классных торжествах цветов видимо-невидимо. Будет много и на общешкольном вечере в день Конституции — Марат с бабушкой обеспечат. Только сейчас меня другое интересовало. И едва тетя Ася вышла, я все выложила о Ларисе и Динке. Марат выслушал, не отрывая взгляда от мольберта и все так же подрисовывая, потом сказал спокойно:

— Да, надо сходить к Нечаевой. Вот и Юлия тоже просила: приведи беседовать.

— Ну и когда же ты сходишь?

— Успею. Не на пожар.

— Именно — что пожар. Надо уговорить — чтоб сегодня в ресторан не ходила.

— Ну, это — уговаривай не уговаривай. Солнце без петуха всходит.

— По-твоему, нечего вмешиваться?

— Зачем шумишь? Сказала: ребята плохие? А в ресторан-то не с ними идет?

— Какая разница. А Динка?

— Один цветок — еще не весна.

— Послушай, Маратик. Оставь свои восточные мудрости для лучших времен. И хочешь знать — с Ларисой уже не весна, а осень, зима и снег, вьюга, замерзнуть можно!

— Да что ты паникуешь? — Он отбросил в сторону кисточку. Спокойный, спокойный, а взорвется — хоть шашлык на щеках жарь. — Научилась у своей Виктории Еремеенко — все вам сразу подавай!

— А ты долго раскачиваться любишь, — сказала я, сообразив, что не зря он сравнил меня сейчас с Викой — должно быть, досталось ему от нее за что-то. Вот и хороший вроде комсорг, а лентяй несусветный — приходится все время подгонять да подстегивать.

Он готов был уже пойти со мной, да тетя Ася попросила помочь по хозяйству. «Подождешь?» — спросил он.

Я не хотела маячить перед Динкиными глазами в магазине. Как комсорг он должен был встретиться с Нечаевой один на один. И поговорить с ней по всей строгости. Мне хотелось лишь поскорее узнать, чем их разговор завершится. Поэтому я взяла с него слово: после встречи с Ларисой он зайдет ко мне. Или позвонит.