Читать «Частные уроки. Любвеобильный роман» онлайн - страница 107
Владимир Ильич Порудоминский
«Шутишь! Я и не замечал».
«Никто не замечал. Жанка и то не замечала. А уж с ней мы сколько вместе были — не разлей вода. Она-то думала, что я от Павла М. без ума, — помнишь, артист был знаменитый? А я, и правда, таскалась за М.
«Что же ты так таилась-то?»
«Надежды не было. Преклонялась перед ним. А я — что? Ни лицом, ни умом. Обыкновенная птаха. Дрозд подмосковный (это я однажды по энциклопедии гадала, какое слово откроется, — мне и открылось)».
«Жанна тоже звезд с неба не хватала».
«Нет, это ты зря. Я с ней до сих пор дружу, Она замечательная, Жанка. Когда двинули ее в аспирантуру, все руками замахали. Как посмели! Как посмела! И пожалуйста: она и доктор, и профессор, и за рубежом страну нашу достойно представляет».
«Знает про Сережу?»
«Нет. Как раз сейчас на конгрессе каком-то, в Стокгольме».
«Семьей обзавелась?»
«Так и не собралась. А ведь красивая была. Да и сейчас еще хоть куда. Лепился один аспирант, лет на десять ее моложе. Обхаживал кругами и кольцами. Потом защитился — и поминай, как звали. С Сережкой-то, вот была бы пара! — Валя показала глазами на катафалк. — Очень уж у них разладилось глупо»...
Между тем подъехал еще один погребальный автобус. Народу прибавилось. От стоянки за воротами, где паркуются автобусы с сопровождающими и легковые машины, тоже подходили люди. На площадке перед входом сделалось тесновато. Стали поговаривать, что там, внутри, что-то слишком затянулось, надо же все-таки соображать, снаружи, на холоде, люди ждут,
Валя Аскольдова взяла меня под руку: «Можно я с тобой?» С процессией провожавших мы вступили под сумрачные своды ритуального зала.
«Ты в Бога веришь?» — вдруг спросила Валя.
«Хотел бы».
«Вот и я тоже. Хожу, хожу в церковь, молюсь, а чувствую, чего-то недостает. А хорошо бы».
Гроб поставили на стол. Женщина-распорядитель в синем кителе велела снять крышку. Сережа лежал строгий, с гладко зачесанными назад, будто приклеенными волосами, одетый в офицерский мундир. Среди обступивших его мужчин в пальто он оказался едва ли не единственным в военном обмундировании, точно обязан был явиться в иной мир, как в военную комендатуру, одетым по всей форме. Провожавшие плотно обступили гроб. Жена, напоминавшая японку, стояла у изголовья и гладила Сережины волосы. Молодой человек, в котором угадывалось родство с Сережей, наклонившись, что-то едва слышно шептал ей. Я прошел налево, к массивной колонне, поддерживающей свод: место было давно и многократно облюбовано. Включили музыку: «Песнь Сольвейг», потом «Элегию» Массне. Пленка была заиграна, в динамиках шуршало. Когда-то здесь, в крематории, играли слепые музыканты — небольшой оркестр, шесть-семь человек. Перед началом ритуала они, держась один за другого, как слепцы на картине Брейгеля, поднимались на маленькую сцену с органом, возвышавшуюся над погребальной ямой, тихо рассаживались, подносили к плечу свои скрипки, упрочали между колен виолончели. Теперь процесс создания музыки механизировали (точнее: электрифицировали): тесный уступ сцены, помеченный в сумраке тусклым блеском металлических органных труб, висел над пропастью всегда пустой и темный, как алтарь заброшенного храма. Я полагал, что о Сереже будет говорить Холодковский, но он по какой-то ему понятной субординации держался несколько позади; двое или трое мужчин, не то что бы похожих один на другого но помеченных каким-то свойств