Читать «Чайка белоснежная. Сборник стихотворений» онлайн - страница 10

Пробиваются сквозь камни маки белые,

К небу тянуться глазами удивленными,

Так им хочется стать легкими и вольными

И порхают лепестки на стеблях смелые!

Ветер, ветер бесконечный,

В споре с жизнью быстротечной

Налетит, лепестки оборвет,

Их шутя подкинет в небо,

И оставит голый стебель,

Засыхать, вспоминая полет…

«Море, море, бесконечность шума волн, шипенье пены…»

Море, море, бесконечность шума волн, шипенье пены,

Уводящая безбрежность за порог живо Вселенной.

Звезд бездонное мерцанье, неразгаданная вечность,

Мы, сожжённые страстями, так малы в просторах млечных.

Жизнь идет, спешит по кругу… Чай горячий спозаранок,

Кто-то писем ждет от друга, там за стенкой перебранка.

Чья-то странная улыбка иссушила болью душу,

Мальчик строил замок зыбкий, а другой его разрушил.

Прячется в ресницах гибких женщина при разговоре,

Была близкою и милой, а теперь верни, попробуй.

Кто-то дергает упрямо наши души, точно струны,

Спрятанного в тьме органа, коготками как безумный.

И мелодия смятенная летит дорогой млечной…

Волны смоют ее пеной, обращая в бесконечность.

«Море, море, головокруженье…»

Море, море, головокруженье

Волн твоих бегущих неустанно!…

Неподвластно мысли притяженье

И непостижимо и желанно…

Я с морем целовалась вдохновенно

И шум его перекричать пыталась,

Но не могла, как не старалась,

А море заливало меня пеной

И ласковой волною обнимало,

И, торопясь, бежало на край света…

А с края этого я вместе с ветром

За волнами вдогон бежала!

Но море с шумом мне мешало,

Сбивало с ног и увлекало в бездну,

И к берегу тревожно возвращало…

А я ему: " ЛЮБЛЮ-Ю-Ю…!" кричала,

И голос, множась, превращался в пену…

С ладоней, как из раковин двух белых,

Солено-горькая лилась прохлада

И превращалась в брызгов миллиарды…

И брызги поднимались прямо к небу,

Слетали вниз к губам, лицу и телу,

В который раз окутывая пеной…

И море целовалось вдохновенно!

«Надоели бичеванья нудной праведницы ночи…»

Надоели бичеванья нудной праведницы ночи,

Что жила лишь ожиданьем, что жалела себя очень…

Сердце крохами дарила, а брала и того меньше,

Все исправить я решила непременно в этот вечер.

Платье красное надела, подвязалась лентой алой,

Оттолкнулась и…взлетела вместе с ветром буйно-шалым

Без тревог, без сожаленья душу выплеснуть до звона…

Всем глазам на удивленье стала легкой и свободной.

Подлетел бес ошалело: «Ах, отрада, я с тобою…

Только если ты посмела, не ищи себе покоя…

Да слова здесь бесполезны, дай-же руку, моя донна!"

И пошел крутить над бездной

Танго в ритме чарльстона.

Я кружилась и смеялась, песни пела и кружила

Все, что в жизни мне досталось, все, что помнила, любила.

Над сияющей пустыней душу черту продавала,

Только он души не принял:

Мол, грехов в ней больно мало…

«Ах, ты так…Так к черту робость!»

И потерею не маясь, полетела душа в пропасть,

На осколки рассыпаясь,

В даль – далекую звездою, не достать и не вернуться,

А осколки надо мною то ли плачут, то ль смеются…

До сих пор покой не знаю, по ночам меж звезд гуляю…

А осколки все летают, песнями в тумане тают.

«Увы, как же все оказалось непросто…»

Увы, как же все оказалось непросто…