Читать «Царское проклятие» онлайн - страница 168

Затем мелькали младенцы — и Иоанн чувствовал, что он их отец, но тут же следом один за другим возникали и гробики, причем, судя по размеру, явно детские, и в сердце что-то болезненно кололо, потому что лежали там — это царь откуда-то знал — именно его дети. Отчасти успокаивало то, что гробиков, вроде бы было меньше чем младенцев.

Периодически перед глазами мелькали и иные картинки, но были они какими-то туманными и быстро пропадали. Мелькнуло среди них и перекошенное от злости, удивительно знакомое лицо какого-то мужика, причем был он с острым ножом в руке. Но вот видения стали мутнеть, краски сделались тусклыми, и только теперь Иоанн ощутил огненно-горячие, дрожащие от напряжения пальцы Сычихи на своих висках.

— Все! Не могу боле! — раздался измученный голос, и тут же ее руки оттолкнули голову царя подальше от бадейки с водой, ставшей какой-то неприятно мутной.

И вовремя оттолкнули, ибо еще чуть-чуть, и нечто гадкое и склизкое, похожее на желто-зеленый ком слизи, вынырнувшее оттуда, непременно бы попало в лицо Иоанна. Он инстинктивно отпрянул, но ком уже ушел в воду, вновь ставшую прозрачной и обманчиво чистой.

— Попить бы, — хрипло произнес Иоанн, еле шевеля почему-то онемевшим языком и чувствуя, как в горле все не просто пересохло, а… У него не нашлось даже подходящего сравнения. Сказать, что неделю не пил? Или месяц? Скорее, с самого рождения. Словом, за ковш с водой он отдал бы все, тем более бадейка была совсем рядом, и Иоанн уже нацелился было просто погрузить туда голову и пить, пить, пить, но едва начал склоняться над нею, как легкий толчок руки Настены привел его в первоначальное положение.

— Ты что — смерти захотел?! Нельзя ее теперь. Ты лучше поведай, все ли понял из виденного?

— Вначале попить, — прохрипел Иоанн. — А тебя теперь как величать-то?

— Так Настена я, — даже удивилась хозяйка. — Про Сычиху забудь — ушла она далече.

Хозяйка избушки и впрямь ничем уже не напоминала ту, что была всего несколькими минутами раньше. И вновь непонятно — вроде ничего в ней не изменилось — те же распущенные волосы, та же стать, тот же румянец на щеках и те же вишневые сочные губы… Разве что глаза стали иными — запорошенные пепельной усталостью, да еще крупные капли пота, выступившие на челе, да потемневший от него же на груди и подмышками сарафан — вот и все отличие. Ан нет — уже не Сычиха — Настена.

— А воды тебе нельзя. Попьешь — все забудешь, — произнесла она наставительно.

— А ты другой дай.

— Я про другую и реку, — усмехнулась Настена. — А этой испить — так хоть сразу в домовину укладайся. Мне теперь и бадейку спалить придется, — и поторопила: — Давай, давай, вспоминай, что видел, да мысли.

— Ты же сама все видела, — удивился Иоанн.

— Ничего я не видела, да и недосуг мне было. Я твою голову держала, чтоб она в бадейку не ухнула. Так что припоминай, да на ус наматывай.

— Длинное запомнил, а мельтешение всякое — нет. Да и неясное оно было.

— А их-то пуще всего надо бы. Маленькие виденьица, кои яко в тумане виднелись, да недолго, первым делом припоминай.