Читать «Цареградский оборотень» онлайн - страница 4

Но никто и никогда не имел возможности связать все эти быстрые отблески и вспышки в поток света -- единый, пронизывающий дворец быстрее, чем любую толщу морской воды.

К тому же во дворце совершенно отсутствовали пыль или дым, которые в этом грешном мире только и становятся бестелесной плотью всякого света. Трижды в день по всему дворцу проводили три сотни черных нубийцев. Они  шумно втягивали всю налетевшую во дворец пыль своими широкими, вывороченными наизнанку ноздрями.

И вот осенью семьсот сорок девятого года от Рождества Христова два луча, отраженные Великой Книгой, ворвались один в тронный зал, а другой в Триклиний Схолы, а наружу вовсе не вышли, и двенадцать свечей так и не вспыхнули в южных галереях.

Этим событием завершилось повсеместное уничтожение икон и всех священных изображений, длившееся уже три десятилетия подряд.

Первым властительным иконоборцем стал отец нынешнего василевса, грозный Лев Исавр, который сумел излечить Империю от лихорадки и бессилия и восстановил ее в былом блеске. Лев Исавр сначала отстоял пределы своего православного царства от бешеного натиска арабской конницы, в гуле копыт которой все громче и неотвратимее слышалось имя чужого пророка, а потом повелел свозить иконы отовсюду и складывать их горой посреди Августеона. В присутствии императора лики Господа, Богородицы, ангелов и апостолов поворачивали к земле, после чего заочную сторону образов поливали горючей смолой и поджигали.

Никто не видел чуда, как слезились мирром сразу сотни икон, как внезапно отходили от горящей древесины краски и на мгновение отпечатывались зеркальным отображением на беломраморных плитах площади. Никто не поднимал глаз, устремленных на пламя, и не видел, как золотой Константин Великий в вышине своих небес решительно закрывал книгу до тех пор, пока пламя не умирало от сытости и не развеивался странный, зеленоватого оттенка дым.

Сын Льва Исавра, Константин, Пятый по счету от Великого, продолжал дела отца, но икон становилось все меньше, а искать их, припрятанные по самым темным углам царства, становилось все труднее. Ведь света и так всегда не хватало.

И вот однажды, когда Константин вышел из дворцового храма Господа и двинулся по галереям, связывавшим нижнюю, более старую часть дворца, с верхней, ему показалось, будто сквозь узор стенной мозаики, изображавшей райские сады, явственно проступает кто-то из архангелов; причем архангел казался ростом от пола до самого свода, так что и самому василевсу пришлось бы униженно задирать голову, дабы уразуметь, какая весть -- добрая или злая -- у небожителя на уме. Император замер в удивлении и повернулся лицом прямо к глухой стене, чего властители обычно избегают делать.

Архангел пропал из виду.

Тогда василевс отошел назад и даже походил из стороны в сторону. Вместе с ним качалась из стороны в сторону растерянная свита и качались над головой императора золотые секиры стражников-схолариев.

Изображение мерещилось василевсу, проступая только при движении вдоль стены и при взгляде сбоку, через плечо. Архангел как бы грозил из-за крепкой ограды вослед тому, кто проходил мимо него...