Читать «Хроника города Леонска» онлайн - страница 4

Здесь леончини разошлись по семьям и быстро прижились. Климат Венеции, такой зловещий и коварный, оказался им по вкусу. Не было ни одной семьи, где бы не жил маленький лев. Конечно, ни одно празднество не обходилось без зверьков, которые смело заняли место чуть что не «полномочных представителей» Венеции. Да и в некоторых политических событиях они тоже принимали активное участие. Достаточно вспомнить попытку мятежа в 1310 году, когда гордыня дожа Пьетро Градениго довела до того, что город был отлучен от церкви за свои художества. Заговорщики решили убрать дожа любой ценой. Утром в день мятежа один из возмутителей спокойствия, Баймонте Тьеполо, задержался в Мерчерии под огромной бузиной. Все жители сестьере переполошились, из закрытых окон неслись страшные проклятия. Только Тьеполо тронулся в путь, как ветхая старуха, синьора Джустина, высунулась из окна и осыпала бунтовщиков площадной бранью. А в руках она держала каменную ступку, в которой растирала чеснок. И тут ее за юбку потянул ее любимый леончино, и рука у старухи дрогнула, и тяжеленная ступка полетела вниз. И упала прямиком на голову знаменосцу отряда и убила его наповал. На том и кончился этот бунт. А дож основал тот самый Совет десяти, который определял жизнь Венеции вплоть до ее падения в 1797 году. Синьору Джустину чествовали как святую, а ее леончино Тонино нарисовали на всех венецианских фресках.

В Леонске леончини переименовали – и стали они лёвчиками. И вторая родина стала чудным зверькам такой же нежной – но и суровой – матерью, как Венеция. Дело в том, что никому не удавалось вывезти леончиков за пределы города на лагуне. То ли хитрые венецианцы так все устраивали, то ли правда венецианский климат оказался единственно возможным для малых львов, но в других городах Италии они просто не выживали. И в Венеции вообще дело кончилось тем, что после отъезда Гримальди и всех его сообщников, а потом еще и падения республики леончики постепенно вымерли. В Леонске тоже лёвчики оказались невывозными – сколько ни старались москвичи да петербужцы, саратовцы да астраханцы развести у себя лёвчиков, ничего у них из этого не вышло. А в Леонске наши любимцы выжили и в революцию, и в голод, и в войну. И до сих пор своей незамутненной добротой даже в минуты скорби помогают всем не терять самообладания.

Глава 3

Кто я такой

Теперь мне пора рассказать о себе. Я сижу на террасе своего дома в Шварцвальде под Фрайбургом и смотрю на лиственницы, которые стоят на лужайке прямо передо мной. Не знаю, кто-то из прежних владельцев посадил их или они выросли сами, но растут они в линеечку. Высокие, как приморские сосны. И меня все время занимает, сколько я на них ни смотрю, почему они выросли такие разные. Вот первая: у нее из самого корня, от земли, рядом с основным стволом тянется вверх второй, тоньше главного раз в десять. Он до половины высоты голый, ветки все отвалились, и только совсем высоко, я еле разглядел (мне трудно уже долго держать голову лицом наверх), из него растут в одну сторону полноценные длинные ветки с густым игольным опереньем. Две другие, вторая и третья, если считать по порядку от террасы, одноствольные, но ведь они одногодки, но вторая тощая, как одёр, а третья полнотелая, хочется сказать жирная, пышная, как кустодиевская баба. И завершает всю картину четвертая красавица – так вот она почему-то трехствольная, только не с самого низу, а на высоте метров десяти разделяется на два аккуратных цилиндра равной толщины, а потом, еще метров через пять, один из них раздваивается. И видно, что все три ствола друг другом довольны до чрезвычайности. Я склонен к философствованиям на обывательском уровне, и, глядя на эти лиственницы, я всякий раз думаю, что они как люди и у них у всех даже при одинаковых корнях и почве все складывается в жизни всякий раз по-разному.