Читать «Хроника великого джута» онлайн - страница 198

То есть сначала ликвидировали, как и при Ленине, отцов и матерей – пулей или голодной смертью, а потом принялись ликвидировать детскую беспризорность. Только вот ликвидировать сиротство уже было невозможно.

Журналист продолжал:

«Нужно подобрать остатки скитающихся ребят с улиц, со станций, на базарах и с других мест».

Детские дома, замечал он, в отвратительном состоянии, перегружены. Даже в столице республики. В детприемнике, располагавшемся в Малой Станице, в крупном Каскеленском детгородке «парша, нет уборных, нет умывальников, дети не моются, спят вповалку на полу… Во многих домах нет печей, крыш, потолки неисправны, нет топлива и целого ряда других вещей, а дело к зиме…»

Возможно, среди обитателей этих детских домов и среди уличных беспризорных были и те, которые еще недавно слышали на пионерских слетах:

– Чтобы Казахстан был передовой страной, борись за оседание и колхозный строй!

* * *

Взрослые дяди не только пионеров призывали бороться, но и сами боролись.

Еще и полгода не минуло после опустошительной первой волны коллективизации, как из Москвы пришла новая директива и Голощекин обратился ко всем райкомам зерновых районов со статьей «Встретим призывом в колхозы 11-й год края!»

Теперь он обвинял в уклонениях от сдачи «хлебных излишков» уже не частников, а коллективные хозяйства. И требовал «немедленно, со всей беспощадностью выбить кулака и бая из колхоза».

«Коллективизация оказалась в забвении, тогда как работа над колхозным строительством не может быть отложена ни на один день…

Слабая работа по коллективизации и даже полное бездействие является результатом якобы «боязни» перегибов, и этим оправдываются самотечные настроения.

Такая трусливость не присуща большевику… это – самый злостный оппортунизм».

7 ноября 1930 года «Советская степь» призывала:

– Уничтожим кулачество как класс!

– Развернем знамя сплошной коллективизации! А 17 ноября восклицала:

– Пришла колхозная пора. Новой волне навстречу организуем встречный призыв!

Посевы сократились, урожайность упала, хлеба не хватало, а заготовители продолжали требовать «излишки».

8 ноября: «Классовый враг с партбилетом Аулие-Ата. (Наш корр.) Член ВКП(б) Сагиндык Рустембеков на заседании совета группы бедноты аула № 55 сказал: у нас хлеба нет, мы не можем выполнить план хлебозаготовок. Руководимые Рустембековым женщины избили трех уполномоченных… Таких коммунистов нужно гнать из партии.

Солтыбай».

12 ноября Голощекин выступал на краевой комсомольской конференции:

«Выкорчевывание родовых, полуфеодальных и патриархальных отношений, ликвидация байства как класса на основе сплошной коллективизации-вот что выведет нас на окончательный и широкий путь расцвета и вытравит воспоминания о проклятом прошлом казахского аула».

Уже были забыты недавние слова о том, что «в ряде мест» коллективизация себя скомпрометировала, и потребуется большой срок, чтобы поднять движение. То было лишь тактическим отступлением перед новым, массовым, еще более жестоким загоном в колхозы. Теперь уже говорилось только о сплошной коллективизации, и ретивым исполнителям заранее развязывались руки.