Читать «Хромуля» онлайн - страница 3

Незадолго до этого происшествия появился в здешней школе молодой учитель, смазливый юнец с унтер-офицерской выправкой. Все девицы млели от него, а он разыгрывал из себя этакого пресыщенного гордеца — главным образом, потому что боялся своего директора, папашу Грабю, который частенько вставал с левой ноги.

Красавица Гортензия, та самая только что умершая у вас Хромуля, как ее прозвали после несчастья с ней, уже тогда была белошвейкой и приходила работать к папаше Грабю. Учитель не остался равнодушным к ее юной прелести, а она, разумеется, была польщена вниманием этого неприступного сердцееда, потом полюбила его и согласилась встретиться с ним на школьном чердаке, под вечер, когда окончит работу.

Она сделала вид, будто идет домой, а сама, вместо того, чтобы спуститься с лестницы, взобралась на чердак и там, притаившись в сене, стала поджидать своего возлюбленного. Он не замедлил прийти, но только начал заговаривать ей зубы, как дверь снова открылась и появился папаша Грабю.

— Что вам понадобилось на чердаке, Сижизбер? — спросил он.

Видя, что его вот-вот накроют с поличным, перепуганный учитель растерянно залепетал:

— Захотел немного отдохнуть на сене, господин Грабю.

На просторном высоком чердаке было темно, хоть глаз выколи. Сижизбер стал подталкивать дрожащую девушку в дальний угол.

— Спрячьтесь! — шипел он. — Слышите? Спрячьтесь. Меня выгонят с места, уйдите куда-нибудь, спрячьтесь!

Папаша Грабю услышал шепот и насторожился:

— Так вы тут не один?

— Конечно, один, господин Грабю!

— Конечно, не один, не с самим же собою вы разговариваете!

— Клянусь, что один, господин Грабю!

— А это мы сейчас выясним, — проворчал старик и, заперев снаружи дверь на два оборота, отправился за свечой.

Молодой учитель, трус, каких немало, от страха разъярился и, наверно, все время твердил:

— Да спрячьтесь же, чтобы он вас не нашел! Из-за вас я без куска хлеба останусь! Вы все мое будущее искалечите... Спрячьтесь же, говорю вам!

И тут они услышали, что ключ снова поворачивается в замке.

Гортензия подбежала к оконцу, которое выходило на улицу, распахнула его и сказала тихо, но решительно:

— Когда он уйдет, подберите меня.

И прыгнула.

Папаша Грабю, так никого и не найдя, озадаченный ушел.

Через четверть часа Сижизбер прибежал ко мне и все рассказал. Девушка лежала у стены дома, не могла даже приподняться — прыжок с третьего этажа не шутка. Мы с Сижизбером пошли к ней. Дождь лил как из ведра. Я перенес несчастную к себе, — у нее в трех местах была сломана правая нога, кости впились в мясо. Она не жаловалась, напротив, повторяла с какой-то удивительной покорностью:

— Что ж, я наказана, наказана поделом!

Я дал знать в больницу и родителям Гортензии — им я сплел басню, будто на их дочь у самых моих дверей наехала карета.

Мне поверили, и полиция целый месяц без устали разыскивала виновника несчастья.

Вот и все. И я утверждаю, что эта женщина — героиня, что вот такие, как она, и совершают величайшие в истории подвиги.

Сижизбер был ее единственной любовью. Она умерла старой девой. Мученица, благородная душа, душа-подвижница! Не будь мое восхищение ею так безгранично, я не стал бы рассказывать вам ее историю, как не рассказывал никому, пока она была жива, — вы сами понимаете, почему.