Читать «Хранящая огонь» онлайн - страница 26

Мирина отвернулась к тканевой стенке, до боли стиснула челюсти, уставившись в серое полотно. Именно такой станет её жизнь, если выйдет за Вортислава, бесцветной, пустой. Пусть!! Дороже свободы нет ничего, нет ничего желаннее — это стало самым главным для неё. А всё остальное стерпит, сживётся, привыкнет, в конце концов. Мирина не поняла, в какой миг унеслась в прошлое, в ушедшую зиму.

Перед глазами покои матери, освещённые свечами, и этот душный запах сирени и воска сдавливал горло, забивал грудь, дыхание. Два голых сплетённых тела на постели, в очертаниях женщины узнала княгиню, свою матушку. Гибкий белый стан, крепкие ноги, широкие бёдра с узкой талией, матушка была хороша в своих годах, недаром отец её богиней называл. Она извивалась и выгибалась в руках мужчины, который с каким-то ненасытным остервенением врезался в неё. Это был он, Вортислав, её дядька и новоявленный жених, предназначенный, так уж велела княгиня после смерти отца, для Мирины. И эти стоны били камнями в грудь.

Мирина с силой зажмурилась, прогоняя прочь воспоминания, что так живо вспыхнули в её памяти впервые за долгое время. Она не должна думать плохо о своей матушке, не должна осуждать. Так не принято, так неправильно. Она обязана принимать все её решения. Теперь она постарается всё исправить, постарается забыть о том, кем является Вортислав для матери. Простить.

Мирина прерывисто выдохнула, слушая глухие звуки лагеря и шум ветра. Он стал ещё сильнее, бился о тканевые стенки, завывал. Как бы гроза их не настигла, тогда придётся задержаться здесь, рядом с валганами. Внутри тут же покорёжило всё. Быстрее бы покинуть берег, оказаться как можно дальше от этого пекла, где она побывала. А для себя она решила — пусть и горькой будет её участь спать с любовником матушки, но видно так угодно кому-то, видно заслужила, провинилась чем-то, хоть жизнь её до побега была не веселее жизни любой княжеской дочери, которую готовили к выгодному замужеству. Пока не умер отец, а мать, обезумев от любви, не решила не упускать своего нечаянного счастья. Ну и что?! Зато будет в родной стороне, в своей вотчине, где станет полноправной хозяйкой. И не будет вздрагивать по ночам да оборачиваться всякий раз, ожидая опасности за каждым углом. Не будет ходить по острию ножа.

Мирина привстала на постели — нет, поспать не получится — и не успела опустить ноги на землю, как подлетела всполошённая Лавья, будто и ждала, когда Мирина проснётся, но та и не спала. Перед лицом возникли карие, почти чёрные, налитой дикой злобой глаза наложницы. Захотелось немедленно оттолкнуть её, но Мирина быстро взяла себя в руки, стиснула зубы.

— Сбежала, значит, — блеклые губы скривились в презрении, потемнело её и без того бронзовое, плоское, как у всех валганок, лицо. — Ты, подстилка грязная, захотела свободы, — ткнула он пальцем в грудь девушки, — как была рабыней, так ей и останешься, и от этого позора тебе вовек не отмыться. Никто на тебя больше не посмотрит! — шипела она. — Мало тебе было одного хозяина, так тебе ещё княжичей подавай?! Как жила сукой, так ей и останешься, только кобели и вскочат на тебя, больше ты никому не нужна! Даже рот не разевай. А если попытаешься поднять подол для кого, сильно об этом пожалеешь. Лахудра.