Читать «Халулаец» онлайн - страница 97
Павел Владимирович Селуков
— Проходи на кухню, Присцилла. Накатим.
— А чьи это туфли?
— Рагнары.
— Кого?
— Классной девчонки, которая сейчас моется в моей ванне.
— Что?!
— Не парься. Я вас познакомлю. Очаровательное создание.
— Ты с ней спишь?
— Что у вас у всех с головой, а? Одни и те же вопросы. В секте, что ли, выросли?
— Нет. Просто я думала...
— Что я трахаюсь только с тобой?
— Ну да...
— С чего баня-то пала? Откуда такое самомнение, цветочек?
— Действительно, наивно. Как-то само так думается, понимаешь? Машинально.
— Бедняжка... Машинально думается только всякая херня. Гони ее в шею.
Пока мы обо всем этом трепались, я успел разлить вино, «отработанное» в «Семье», по хрустальным бокалам. А Присцилла — даже выжрать один бокал нервным залпом. Тут из ванной вышла Рагнара и приехала Жозефина. Пока Жозефина поднималась на этаж, я схватил Рагнару за руку и усадил рядом с Присциллой.
— Ни единого звука! Хочу сделать Жозефине сюрприз. Я серьезно, слышите? Даже не ржать.
Но девушкам было не до смеха. Они украдкой посматривали одна на другую оценивающим взглядом и хранили неловкое молчание.
Жозефину я встретил у лифта. Она была моей любимицей. Образованные девочки вообще моя слабость еще со времен Гипатии Александрийской.
— У меня для тебя сюрприз, солнце!
— Привет, Марат.
— Привет. Позволь, я завяжу тебе глаза.
— Давай.
Я завязал, взял Жозефину за руку и привел на кухню. Отметил, что бутылка вина опустела. Игриво посмотрел в раскрасневшиеся физиономии подруг. Встал у Жозефины за спиной и нежно обхватил ее за плечи. А потом легким движением руки сорвал повязку. Атмосфера немого кино расползлась по комнате. Старик Бунюэль был бы доволен.
— Это кто, Марат? Что здесь происходит?
Жозефина обернулась ко мне, и я поцеловал ее в губы.
— Ты привезла абсент, принцесса?
— Вот.
— Ставь на стол и садись. Сейчас я все объясню.
Жозефина повиновалась. Три красавицы застыли на стульях, как курочки на насестах. Их вопросительные взгляды скользили по моему лицу. Хотя у Присциллы взгляд был пьяным и заговорщицким. А у Рагнары восхищенно-осуждающим. Можно сказать, я вам наврал, потому что вопросительным взгляд был только у Жозефины.
— Сегодня утром я проснулся с жуткого похмелья. В состоянии крайнего сексуального возбуждения. Полез в телефон. Пробежался по контактам. Нашел там вас троих и позвал в гости. Это если коротко.
— Давай длинно. А то короткое объяснение как-то не греет.
— Хорошо. Длинно. Мне одиноко с похмелья. Хочется женского внимания, шумной компании, застольных бесед. Вечеринки хочется, короче. Вам, на самом деле, даже не обязательно со мной трахаться. Давайте просто накатим абсента и поговорим по душам? Если такой расклад тебя, Жозефина, не устраивает, можешь возвращаться в универ. Больше тебе не позвоню.
— Пожалуй, так и сделаю.
— Что ж... Мещанство — это всегда выход.
— Что ты сказал?
— Что слышала.
— То есть ты прямо сейчас назвал меня мещанкой?
— А кто ты? Разве не ханжество смотрит на меня твоими прелестными глазками? Ты, конечно, можешь читать Сорокина и слушать Моррисона, но человека определяет не искусство.