Читать «Халулаец» онлайн - страница 38

А я снова на дверь уставился. После Миши мне на нее как-то тревожно смотрелось. Мне подумалось: вдруг сегодня такой день, что в дверь только странные люди будут заходить, от которых мне будет неловко? Неловкость хуже страха, потому что страх понятно, как побороть, а как побороть неловкость — непонятно. Страх на тебя как бы всегда нападает, а на неловкость ты как бы всегда соглашаешься. А отбиваться намного проще, чем не соглашаться, тем более если не соглашаться глупо.

Короче, не стал я дожидаться, пока дверь второй раз откроется. Утек. А то я в школе не только в группе играл, но и в кружок ходил театральный. Не готов я обсуждать создание Пролетарского театра. Какие угодно люди в «Кабачок» приходят, говорю же...

Мужик с лилиями

2013 год. На полу проснулся. Дверь сломана. Я ее пьяный закрывал, не закрыв замок. Загнул железные колбаски, короче. Встал. Обошел квартиру. В дальней комнате Мага спит. В большой — Петруха. Что характерно, оба на полу. Банку с мелочью нашел. Литр пятикопеечных монеток. Растолкал Петруху. Считай, говорю. В твоих руках наш опохмел, то есть будущее. Магу будить не стал, он взбалмошный и считать не умеет. Сам в кресло повалился — дрожать и думать о смерти. Через полчаса Петруха досчитал: 53 р. 35 коп. Два фунфырика «перцовки». Повод выйти на улицу. Растолкал Магу. Его тяжело будить, поэтому я просто за ногу Магу взял и поволок по линолеуму на выход. В прихожей он проснулся, сказал: пусти — и надел ботинки. В каком-то смысле Маге так сподручнее передвигаться. Если б он всю жизнь так передвигался, может, и не сел бы два раза в тюрьму.

Вышли из дома втроем на улицу, как кроты на поверхность. У нас в Перми два лета и оба бабьи. Едва успеваешь охуеть от жары, как уже приходится охуевать от холода. Уж что-что, а охуевать мы умеем. Мне кажется, некоторые начинают охуевать после шлепка акушерки и заканчивают ближе к семидесяти. Лично я нахожусь ровно посередине этого процесса. Жить в Перми в июле — это как жить с красивой стриптизершей, но фригидной. Во-первых, противоестественно, во-вторых, от Камы яйца сводит. Однако все равно радуешься, потому что дефицит жарких дней к этому обязывает. Это как день рождения справлять, когда настроения нет. Или читать книжку только потому, что о ней из каждого утюга говорят. Пермское лето принуждает себя признать. Это такое чудо, в которое нельзя не верить.

До аптеки мы шли мужественно и молча. В аптеке работал кондиционер. Петруха встал под его струю и кончил лицом. Мага встал рядом и тоже кончил. Это национальная забава пермяков — кончать с кондиционером. Я не соблазнился. Я купил два фунфырика и пошел на тенистую лавку по соседству. Через пять минут ко мне примкнули Мага, Петруха, три пластиковых стаканчика и бутылка воды. «Перцовку» один к одному разводят. Из двух фунфыриков ровно три стакана пойла получается. Начинающие алкаши удовольствие растягивают. Им страшно вот так сразу выпить и снова остаться без пойла. Нам не страшно. Мы уже понимаем, что удовольствие к нашей жизни никакого отношения не имеет. Крякнули, саданули, закурили по последней. Дом отбрасывает тень. Плюгавая ива создает уют. А через полчаса снова искать пойло. Только пройдет дрожь, только исчезнет из живота липкий комок, только проклюнется уверенность в собственных силах... Ничто так быстро не превращает меня в человека и обратно, как алкоголь.